Восьмой круг.

[qazanostra]

Я отрываюсь на этом круге Можно запросто написать полную фигню, и оно прокатит

Заявка:

Исполнение.
Автор сказал, что фигня. Значит - фигня
369 слов.

Луна восходит над Далласом. В его руках – бутылка виски и нож. Он пьёт из горла, разливая на рубашку и пиджак янтарные капли. Они текут по подбородку. Падают на мокрый асфальт. В Далласе темно, а ему всё равно. Нож красный, луна бледная, в груди пусто. Он знает, что что-то не так. Ему плевать. Раньше – нет. Теперь – да. Вот что не так. Есть разница? Нет разницы. А если кто заметит… Да, ему плевать.
Он приезжает в маленький городок. Он знает название, но это не имеет значения. Здесь есть тот, кто важен. Может быть важен… Должен быть важен… Он заходит в дом, он берёт шприц.
- Сэмми.
Сэм.
Люди носят маски. Он тоже носит. Много масок. Так много, что лицо потерял. На лице – ожоги. Оно безобразно. Хорошо, что потерял. Не стоит это видеть тому, кто знает его по имени и должен быть важен. Но он видит. Замечает-замечает-узнаёт.
Роняет янтарные капли на пол, усмехается.
- Мне надоело притворяться.
Страх и неверие в глазах того, кто важен. Должен быть важен. Должен быть?
Помнить, каково это – жить с душой, неприятно. Душа это страдания. Боль. Не нужна, лишняя.
- Что делать, чтобы осквернить сосуд?
Души нет. Она горит. Пусть горит, ему плевать. Ему теперь на всё плевать. И на всех. Можно не притворяться.

Душа горит, боль в теле. Он не может двигаться и с трудом дышит.
- Сэмми? Очнись…
Цепляясь за голос, пробраться сквозь воспоминания…

Дорогие запонки с камнями на том, кто секунду назад был человеком. Да не был он человеком – давно вампир. Голова прочертила за собой красную дорожку. Запонки отливают серебром в лунном свете. Он пьёт виски, роняя капли на асфальт, и улыбается. Девчонку спасти не удалось. Жаль? Наверное, да.

Мир медленно обретает потолок. Паутина колышется на сквозняке. У Дина испуганный взгляд, коричневая куртка и привычка нервно кусать губы.
- Порядок?.. Валим отсюда.

Луна восходит над Далласом. В его руках – бутылка виски и нож. Он отпивает из горла, улыбается и наступает на серебряную запонку, тускло мерцающую камешком в лунном свете. Вытирает нож об рубашку и смотрит на красные следы. С ним что-то не так, и он знает это. Но ему плевать.

Сэм молчит. Он понимает, что никогда не избавится от этих воспоминаний. Но Дину он ничего не скажет, чтобы не расстраивать. Потому что Дин – важен.

@темы: Восьмой круг

---

[Gandkapper]

Внезапно, пока я не передумала выставлять эту траву.

Заявка:

От автора: стеб, и вообще полный бред) Но Сэм и Дин будут жить вечно) 573 слова.

Ожидание тянулось целую вечность.

Жнецы нервно прижимали косы к плечам и удивленно разглядывали нелепо длинные плащи и капюшоны, скрывавшие их лица.

- Может, к дьяволу? - робко начал кто-то.

Несколько жнецов тут же повернулись в его сторону и зашипели, прижимая пальцы к губам.

- Да с радостью. Только дьявол сам знаешь где. И сам знаешь по чьей милости, - почти хором ответили ему.

Настало неловкое молчание.
За дверью кабинета с гордой табличкой "Выдача заданий" раздавались приглушенные голоса. Каждый из присутствующих с тоской думал, что начальнику отдела крупно повезло.

- Ты посмотри, на кого мы похожи, - неловко послышалось откуда-то сбоку. - Как на картинках учебников времен Святой Инквизиции.
- Они сказали, что если у нас не будет кос, то, цитирую: "вообще никуда не пойдем и рай свой можете засунуть себе в...".
- Не надо, - мучительно произнес жнец, сидящий рядом.
- Был в прошлом рейде? - сочувственно поинтересовался его сосед.

Жнец кивнул, и все умолкли, в тайне желая своему коллеге самого главного задания. За него обещали фантастическое продвижение по службе. Но обходилось оно как-то чересчур дорого. В последний рейд министерству Смерти пришлось прилично потратится на путевки в ангельский санаторий.

А всем из-за чего?
Правильно.
Из-за них.

- Номер десять, - донеслось из кабинета. - Заходите.

Жнец под номером десять сжал косу так сильно, что побелели пальцы.

- Ну, пожелайте мне удачи, - слабо прошептал он, на ватных ногах двинувшись к кабинету.

Жнецы ему кивнули, но, как только закрылась дверь, тут же кто-то мечтательно произнес:
-Вот бы они достались ему...

Капюшоны скорбно склонились вниз, ожидая вердикта. Недавно устроившиеся нервничали сильнее остальных, перебирая четки. Те, что работали дольше, молча проговаривали про себя лишь бы не я.

- Может, оставить их уже в покое? - робко поинтересовался жнец под номером одиннадцать. - Ну кому они мешают?
- Балансу, идиот, - фыркнул его коллега. - Люди не должны жить по пятьсот лет.

Дверь распахнулась резко и внезапно.
От неожиданности одиннадцатый вздрогнул и выронил косу из рук.

- Повезло, - счастливо сообщил десятый.

Сидящие в зале окинули его разочарованным взглядом.
На одиннадцатого было жалко смотреть.

- Заходите, - любезно произнес секретарь.

Жнецы завистливо проводили взглядом безупречный черный костюм и с тоской поправили идиотский плащ.

- Неужели все так страшно? - шепотом спросил двадцатый.
- А ты разве не слышал? - зашипели ему в ответ. - В раю теперь главная страшилка для ангелят - будешь себя плохо вести, отправишься к ним.
- Да, - закивал двенадцатый. - У нас в бригаде трое слегли с нервным расстройством.

Из-за двери послышались жалобные причитания.
А потом выполз и сам несчастный.

- Ну пожалуйста, - взмолился он. - Я буду работать три века подряд без зарплаты!
- Ведите себя достойно, - строго приказал секретарь.

Одиннадцатый обреченно прижал к себе косу и вытянулся по струнке, одарив зал озлобленным взглядом.
Его коллеги поспешили стянуть с себя дурацкие плащи и теперь изо всех сил сдерживали облегченные улыбки.

- Удачи, - произнес секретарь, щелкая пальцами.

*****

- Я пришел, - одиннадцатый решил действовать строго по протоколу, хоть и случай был явно не протокольный.
-Наконец-то, - радостно произнес Сэм. - Эй, Дин, тут жнец пришел!

Из комнаты послышалось шарканье, а потом показался и старший Винчестер, с энтузиазмом перезаряжающий дробовик.

- А мы заждались уже, - любезно пояснил он. - Думали, вы про нас уже и думать забыли.

Одиннадцатый обескураженно попятился назад, запоздало успев подумать, что про таких не забудешь, даже если очень захочешь.

*****

Приказ министерства Смерти от 2 мая 2512 года.

Сим приказом постановлено: Дина и Сэма Винчестеров признать бессмертными. Рейды по их души отменить. Обеспечить выше указанных личностей бесконечным запасом соли, патронов и дробовиков, а так же предоставить одного жнеца раз в десять лет.

Подпись главы отдела выдачи заданий:за что?
Подпись Сэма и Дина Винчестеров: допрыгались?)

Утверждено.
Архивный номер.

@темы: Восьмой круг

---

Восьмой круг.

[fairy]

Написано по двум артам:

этому

и

этому

Название: Сказка о настоящих героях
Предупреждений нет, рейтинг детский.

1400 слов

- Бобби, скажи ему, чтобы отстал - зарыдал Кас, отбиваясь крохотными кулачками от Дина, дергающего маленького ангела за волосы. Бобби Сингер только перебрался на диван, чтобы почитать в свое удовольствие свежую газету, а на полу уже завязалась драка.
- Он первый начал! - Дин с мстительной усмешкой пнул Каса, отчего тот упал на спину, неловко подвернув под себя крыло. Негромкие рыдания переросли в оглушительный рев, а на ковре осталась лежать пара белых перьев.
- Бобби, почитай мне, пожалуйста, - Сэм уже взобрался к Сингеру на колени и ткнул ему под нос книжку в потрепанной обложке.
- И мне! - колонки на третьей странице разъехались ломаной трещиной, и в образовавшейся дырке показалась озорная веснушчатая физиономия. Когда пролезли плечи, надежда посидеть пусть не в тишине, но хотя бы в покое, приказала долго жить. Впрочем, как и сама газета. Бобби положил ее обрывки на диван рядом с собой, и маленькая нога тут же смяла сероватую бумагу, наступив на улыбающееся лицо президента.
- Я хочу сказку о троллях! - прогундосил Кас, устаиваясь на руках Сингера и косясь в сторону Дина, который тут же потянулся к его волосам. Однако он уже сменил гнев на милость и не стал снова задирать Каса, а просто погладил его по голове.
- А я - об ангелах, - Сэм посмотрел на маленького заплаканного ангела, искренне жалея его где-то в самой глубине своей души. Но заступаться за него не решался, придерживаясь нейтралитета. Выбрать между этими вечно дерущимися мальчишками он не мог.
- Моя очередь заказывать историю, - перебил их Дин, хотя все прекрасно знали, что сегодня очередь Каса.
- Если вы угомонитесь, я расскажу вам о настоящих героях, - Бобби усадил малышей поудобнее и отложил книгу, принесенную Сэмом, в сторону.
- О каких героях? - переспросил Кас.
- Дурачок, герои - это те, кто никого не боится! - Дин щелкнул его по лбу и Кас снова заплакал. - Будешь реветь - никогда не станешь героем.
Сэм сунул брату в руки пакет с соком, чтобы хоть ненадолго отвлечь его и дать ангелу передышку. Улыбнулся, поймав сразу два благодарных взгляда. И на минуту ощутил себя настоящим героем. Хотя все еще побаивался насмешек Дина и слез Каса.
- Значит так, - начал Бобби, когда возня прекратилась.
О героях любили слушать все, поэтому мгновенно затихли и уставились на Сингера.
- Их было двое. Конечно же, героев на свете гораздо больше, но я расскажу только об этих. Они были братьями...
- Как мы, - сказал Дин и взял Сэма за локоть.
- … и звали их...
- Дин и Сэм?
- Конечно, - улыбнулся Бобби. - Их звали Дин и Сэм.
- Они были ужасно храбрыми! - расцвел Дин.
- Помолчи, - одернул его Кас.
Дин нахмурился, но умолк.
- Они знали, что бояться - это не стыдно, потому что были очень умными. А еще они были особенными.
- Как ангелы? - покраснел Кастиил и с опаской взглянул на Дина.
Тот насупился.
- Нет, они не были ангелами, но имели к ним некоторое отношение, - продолжил Бобби. - Два самых сильных архангела хотели объединиться с ними.
- Чтобы воевать со злом вместе? - раздался тихий голос Сэма.
- Нет, чтобы воевать друг с другом.
- А разве ангелы воюют? - удивился Кас.
- А то! - обидно засмеялся Дин и снова щелкнул его по лбу. - Но всегда проигрывают.
Кас испуганно икнул.
Бобби строго посмотрел на Дина и тихо поцокал языком.
- Но они видели, что бывает с людьми, позволившими ангелам поселиться в их телах, - продолжил он свой рассказ. - И решили, что ни за что не окажутся на их месте.
Они сказали «нет».
- Нет! - победно воскликнул Дин и обнял Сэма за плечи. - Дин и Сэм самые смелые!
- Но однажды они получили послание от одного друга. Его звали архангел Гавриил.
- Они дружили с архангелом? - недовольно спросил Дин.
Кас показал ему язык и спрятался подмышкой у Бобби.
- Не то, что бы они были большими друзьями, но иногда оказывали друг другу мелкие услуги, а еще любили пошутить друг над другом. Особенно Гавриил - тот еще был весельчак, - в густой бороде Бобби мелькнула улыбка.
- Они назвали послание Откровением от Гавриила в память о нем и его забавах.
- В память - это чтобы не забыть? - спросил Сэм.
- И для этого тоже. Просто Гавриила в тот момент уже не было в живых.
- Ангелы не умирают, - насупился Кас.
- Умирают, - Бобби погладил его по голове. – Мне жаль, малыш.
Кас снова расплакался. Дин взял его за руку, утешая, и даже протянул ему свой сок.
- Что было дальше с Дином и Сэмом?
- Они стали искать. Нашли подтверждение словам Гавриила в древних рукописях.
- Таких, как у тебя? - Сэм указал на стол справа от дивана, заваленный множеством книг и свитков.
- Именно, - согласился Сингер. - Но они были просто людьми и, конечно же, сомневались. И все-таки в них жил дух авантюризма...
Он сделал паузу, готовый пуститься в объяснения, но мальчики молчали, ожидая продолжения.
- ...потому решили попытаться. Они, как никто другой, понимали, как коротка жизнь. И лучше всех знали, что смерть - это еще не конец. Они пошли ва-банк.
- В банк? - Сэм фыркнул. - Они были настолько бедными, что ходили просить деньги?
- Нет, - Дин дернул его за ухо. - Они не стали бы просить, они просто устроили ограбление. Правда, Бобби? - обратился он к Сингеру за поддержкой.
- Нет, они рискнули. Составили план действий, который мог и не сработать.
- Я так и знал, - важно кивнул головой Дин. - Они были такими отважными!
- Они обсудили каждый свой шаг и каждую мысль, чтобы действовать согласованно. А потом сказали архангелам «да».
Три пары глаз, не моргая, смотрели на Бобби. Мальчики, кажется, даже перестали дышать, и в комнате воцарилась полная тишина.
- Архангел Михаил оказался сильным. Дин - упрямым. Их схватка была короткой, как вспышка сверхновой, и столь же мощной. Еще пару суток голова горела, будто в огне, но, в конце концов, архангел подчинился, признав свое поражение. Все это время рядом был Сэм. Вдвоем они справились.
Дин дружески похлопал Сэма по плечу - то ли гордясь тем, что Дин и Сэм поддерживали друг друга, как и они с Сэмом, то ли радуясь, что не далее как вчера Сэм показал ему фотографиии в астрономической энциклопедии, найденной на чердаке. О сверхновой там было написано несколько страниц, но все, что они смогли прочесть общими усилиями и по буквам, было слово «с-в-е-р-х-ъ-н-о-в-а-я». И посмотрели иллюстрации.
- Люцифер оказался изворотливым. Сэм - настойчивым. Они вели словесные баталии несколько дней подряд, позабыв о времени. Когда от бессонницы Сэм почти падал с ног, Дин был рядом. Он напомнил Сэму о послании Гавриила, и брат воспрянул духом. Этого оказалось достаточно, чтобы вдвоем они справились.
Сэм засиял как медный пятак. Он повис на шее у Дина и от избытка чувств укусил его за ухо, вследствие чего был тут же сброшен на диван.
- Сэм упал с ног Бобби, - захихикал Дин, но после подал брату руку, помогая снова вскарабкаться к Сингеру на колени. - Но Дин был рядом и помог ему!
Сэм рассмеялся и снова укусил Дина за ухо.
Кас поежился и еще плотнее вжался в Бобби.
- А что было дальше? - шепотом спросил он, искоса глядя на дурачившихся братьев.
- Дин и Сэм одолели всех! - крикнул Дин, победно вскидывая кулаки. - Они самые сильные!
- Конечно, - с улыбкой согласился Сингер. - Они получили силу архангелов, но использовали ее совершенно в других целях.
- И они не стали воевать друг с другом? - снова спросил Кас.
- Нет, они спасли мир, как настоящие герои, - Бобби пригладил растрепанные кудряшки маленького ангела.
- Совсем одни? - в голосе Каса промелькнули нотки разочарования. - То есть, я хотел сказать, только вдвоем?
Дин и Сэм прекратили возню и тоже уставились на Бобби.
- Даже самым умным и отважным героям никогда не помешает помощь, - серьезно произнес тот. - Им всегда помогал один рассеянный, но очень добрый ангел.
- А как его звали? - Кас погладил ладошкой бороду Бобби, ярко-голубые глаза загорелись надеждой.
- Я знаю, - завопил Сэм. - Его звали Кастиил!
И кубарем скатился на пол. Дин упал сверху и принялся его щекотать.
- Аха-ха... ха.. Ди-ин! - визжал Сэм. - Прекрати! Ах-ха-ха... Кас, помоги мне, будь так добр! Один я не справлюсь!
Счастливо засмеявшись, Кас взобрался на спину восседавшему на Сэме Дину, и вся куча-мала покатилась по ковру в центр комнаты.
- Герои, - добродушно хмыкнул Бобби и потянулся за измятой и разорванной, но все еще свежей газетой.

@темы: Восьмой круг

---

[Gandkapper]

Заявка:

От автора: дарк, ангст
432 слова.

В комнате никого нет.
И в мире, кажется, тоже.

- Отче наш, - гнусаво начинает Люцифер. - Подскажешь, что там дальше?

Сэм вздрагивает,судорожно и резко, сжимает ладони в кулак и закрывает глаза.

Ему хочется спать.
Ему хочется покоя.

В комнате так тихо, что слышно тиканье часов за стеной.
В комнате так бесформенно, что Сэм теряет очертания предметов.
В комнате так горько, что ему нечем дышать.

- Отче наш, - повторяет Люцифер. - Отче наш.

Сэм наклоняется вперед, к зеркалу, сталкивается с холодным стеклом и с остервенением впивается пальцами в собственное лицо.

Говорят, в аду нет ничего, кроме огня и пепла.
Говорят, в аду нет ничего, кроме дыбы да демонов, жадно лижущих твою плоть.
Они правы.

Но, на самом деле, они ничего не знают.

Ад - это когда ты смотришь в зеркало и не узнаешь в нем себя.
Ад - это когда ты не можешь спать.
Ад - это когда ты перестаешь называть себя человеком.

У ада так много лиц.
У ада так много названий.

Сэм знает каждое из них.
Сэм видел каждое из них.

- Отче наш, - Люцифер щелкает пальцами, двигается ближе и смеется. - Да святится имя Твое! А ты говоришь, не помнишь.

Сэм прижимает ладони к ушам.

В зеркале скалится чужое лицо, бликуя под тусклым светом настольной лампы. Где-то в темноте Сэм различает алые всполохи и блеск металла.

Лязг цепей отдается протяжным звоном в висках.

- Да приидет Царствие Твое, - Люцифер наклоняется к самому уху, и его горячий шепот ползет под кожей, растекаясь по телу вместе с кровью.

Шрам на ладони ноет под пальцами.
А его палач все не уходит.

Стены тускнеют красным и переливаются под бесцветным, пустым взглядом.

- Аминь. - Люцифер водит рукой по его ребрам. - Давай - ка, помолись со мной.
- Нет, - хрипит Сэм. - Нет.

Смех в пустой комнате такой громкий, что закладывает уши.

В его молитве нет слов.
В его молитве нет даже звуков.
В его молитве осталось только что-то пульсирующее и отчаянное.

Оно давно не имеет формы.

Сэм сжимает в руке нож и медленно ведет лезвием вдоль шрама, разрезая бинт на две ровных половины.
Кровь стекает по запястью вниз.

Свихнувшийся Люцифер водит хороводы вокруг него.
- Аминь, Сэмми! - громко говорит он.

Сэм окунает пальцы и проводит по щеке два неровных развода.
Кровь, горячая и густая, катится дорожкой по скулам.
Все вокруг кажется таким реальным, что режет глаза.

В зеркале на Сэма смотрит кто-то чужой, обезумевший, весь какой-то надрывный,потрескавшийся. Глаза отливают желтым и раскаленным. Губы кривятся в ухмылке.

- И на кого ты теперь похож? - не унимается палач.

Сэм валится на спинку стула, свешивает красные ладони вниз и запрокидывает голову к потолку.

Люцифер смеется.
Он ждет.

- Аминь, - говорит Сэм, считая трещины на потолке.

Никто не приходит.

@темы: Восьмой круг

---

Седьмой круг.

[spn_guest]

Автор приносит заказчику свои извинения: из-за проблем с интернетом опоздал с выкладкой текста(

Сэм на охоте где-то в лесу или в горах провалился в какое-то ущелье. Травмировался. Где-то рядом то ли оборотень, то ли вендиго, то ли что угодно на усмотрение автора. И вот ночь, и вот Сэм, который не знает, найдет ли его Дин, сможет ли тот сам разобраться с нечистью. Хочется таких себе первосезонных мальчиков без ада, рая, ангелов и левиафанов. Их только двое и рассчитывать они могут только на себя и друг на друга.

Наверное, разделиться было плохой идеей. Сэм попробовал приподняться – чуть не заорал от дикой боли, пронзившей левую ногу ниже колена. Расщелина была не очень глубока, но его угораздило неудачно упасть. Или удачно – если учесть, что сломал он ногу, а не шею.
Первым делом младший Винчестер схватился за мобильник – и чертыхнулся. Оставался слабый шанс, что аппарат всё же поймает сеть, но теперь испарился и он – телефон был разбит вдребезги.
Теперь вся надежда на Дина. На то, что брат найдёт его раньше вендиго, на которого они охотились. Сэм стиснул зубы и передвинулся так, чтобы опираться спиной о большой валун. Положил рядом обрез. До темноты оставалось немного, но батарейки в фонаре лучше поберечь, да и свет может привлечь ненужных гостей.

Разбудила его боль. Сломанная нога горела, словно какой-то умник развёл под ней костёр, и распухла. Сэм чертыхнулся – давал же себе слово не спать, но измученный организм потребовал отдыха. На краю расщелины что-то шевельнулось – тень на фоне ночного неба. Сэм врубил фонарь. Луч запрыгал по камням. Это продемонстрировало неведомому наблюдателю, где он, но стрелять вслепую в его положении тоже было нельзя. Может статься, что шанса на второй выстрел попросту не будет.
«Дин, не знаю, где ты сейчас, но тебе лучше поторопиться…»

Рассвет застал Сэма бодрствующим. Охотник облизал пересохшие губы и сделал глоток из фляги. Вода оказалась противно теплой, но зато не возникло желания отпить ещё. Воду тоже надо экономить. Неизвестно, сколько времени у Дина уйдёт на поиски. Впрочем, немного поспать он себе всё же позволил – когда солнце было уже высоко.

…Со склона посыпались камешки. Сэм вскинул голову, напряжённо вслушиваясь. Спускающегося скрывала от него темнота. Окликнуть? Посветить фонарём? Подать сигнал брату – или выдать себя голодной твари?
- Сэм! – имя словно толкнуло его в спину. Голос доносился не с той стороны, с которой слышался звук шагов. Это всё, что ему нужно было знать. Сэм выпрямился и успел спустить курок в ночную тьму - последнее, что осталось в его памяти.

- Ну ты даёшь, Саманта, - пыхтит Дин, вытаскивая брата, - Нашёл же местечко для отдыха…
- Вендиго, - выталкивает Сэм сквозь стиснутые зубы, - Он…
- Сдох. Причём пристрелил его ты, мой был только контрольный в голову.
Дин усаживает Сэма спиной к дереву и вспарывает штанину его джинсов.
- Дрянь дело?
- Видели и хуже.
Дин срубает мачете тонкое деревце, фиксирует сломанную ногу брата в импровизированном лубке и бинтует полосами разорванной рубашки.
- Кажется, мы легко отделались, - хмыкает Сэм.
- Не очень, Саманта. Нам ещё спускаться.

@темы: Седьмой круг

---

Арт к драбблу labim

[kitiaras]

Пробрало меня исполнение labim.
Сделала арт, нагло сочинив название


И просто ч/б вариант картинки.


Ничего, что я сюда?

---

Восьмой круг

[_Лейка_]

По такой-то заявке юмора должно быть больше, признаю...
Но заявка съела меня поедом. Так что...

Заявка

Исполнение

- Ну же, Сэм! Где твое чувство юмора?

- Чувство юмора? По-твоему это – смешно?!

Дин пожал плечами, в деланной задумчивости потер подбородок, из последних сил пытаясь сдержать смех. Пожалуй, брат был прав: они – в ловушке, застряли в мирах-иллюзиях, что создал для них чертов Фокусник… И радоваться нечему… Но – что поделать! – очередной мир оказался нелепей, чем возможно себе представить (куда там сериалу «Доктор Секси»!), и каждый взгляд на Сэма вызывал у Дина очередной приступ хохота.

Расшитый золотом алый сарафан… Два пятна ярко-красных румян на белых от ярости щеках с пробивающейся уже щетиной… На голове – странный убор, поблескивающий жемчугом… Сэм был прекрасен. И никто на свете не осудил бы Дина за то, что он вот уже полчаса не мог совладать с собственной улыбкой.

- Еще один смешок, и ты – покойник!.. – заверил брата Сэм, в очередной раз вскакивая с массивного резного стула только для того, чтобы запутавшись в шуршащем подоле своего яркого наряда, запнуться и чудом не упасть.

- Нам надо выбираться отсюда!

- Кто спорит? – в который раз согласился Дин. – Знать бы, какие роли играть!.. Ну, с тобой всё ясно. Ты – принцесса. Или вроде того…

- Ну а ты? – ехидно поинтересовался младший брат.

Дин опустил глаза, вновь оглядел свой собственный костюм: широкие штаны, заправленные в сапоги (высокий каблук и загнутые вверх носы), странного кроя… плащ… Или не плащ?.. Черт знает, как назвать этот предмет гардероба!

- Одно точно: я – мужик. В отличие…

Сэм скрипнул зубами.

- Хорошо… я – Сэм недовольно дернул плечами и смирившись, на одном дыхании выпалил, - я – «принцесса», ты - … «мужик». И из этого следует?..

- Целовать не буду, - почти всерьез предупредил Дин. – И не проси. Хотя ты, конечно, партия блестящая… Во всех отношениях.

Сэм, теребивший в задумчивости сверкающую золотом тесьму на рукаве, тут же отдернул руку.

- Только попробуй, - предупреждающе пробормотал он.

В комнате воцарилась тишина.

Дин понятия не имел, в какую телепередачу они попали на этот раз: он мог поклясться, ничего подобного он ни разу не видел ни в дневном, ни в ночном эфире. И потому он не знал, что делать дальше. Ситуация переставала казаться забавной.

- А что, Сэмми… - пытаясь подбодрить шуткой и брата, и себя самого, проговорил он, - Не так уж и плохо здесь. Нет ангелов, нет демонов… Костюмчики опять же… Останемся тут навсегда, а? Я буду воевать, ты – вышивать. Сказка!

Дин даже схватил стоящую у стены алебарду, и секундой позже, чертыхнувшись, кинул её на пол: оружие оказалось непривычно тяжелым, а древко его – в зазубринах, и Дин тут же посадил занозу.

- Воин! – хмыкнул Сэм.

Каменные стены комнаты отразили и усилили его усталый, почти истерический смех.

Полыхнуло белым. Поднялся ветер. И через мгновенье Дин увидел, что вокруг него – иные декорации: не просторная зала с вычурной мебелью и кричаще-яркими коврами на полу, - небольшая комнатка с единственным окном-бойницей.

- Выбрались что ли? – задумчиво спросил Дин, хоть ответ и был очевиден. Выбрались. Из одной ловушки в другую. – Как?

Сэм стоял прямо напротив, улыбался.

- Похоже выбрались, - ответил брат. – Да... Сказки восточных славян. Видимо, где-то по ним снимаются фильмы… Судя по всему, мы были в сказке про «Несмеяну». Ты должен был меня рассмешить. Получилось.

Дину оставалось лишь вздохнуть.

- Ты знаешь все сказки мира… Да уж, Сэмми, и после этого ты удивляешься, что роль принцессы досталась именно тебе! – хмыкнул он.

Улыбка, впрочем, быстро сошла с лица: Сэм выглядел подозрительно удовлетворенным.

- Что? – Дин оглянулся по сторонам: на первый взгляд, все было в порядке.

- Ничего… - усмехнулся брат. – Но… решишь куда-то идти сейчас, не споткнись о косу. Рапунцель.

@темы: Восьмой круг

---

восьмой круг

[labim]

вот что уставший мозг выдал ночью на эту картинку:


опасность: винцест, R, постапокалипсис. возможно, это крэк. 820 слов.

Шум дорожного мусора звучит зловеще, но привычно. Ударяет по ушам шипением, шорохом змеиной чешуи и резким хлопаньем, когда вдруг попадает под колесо и отскакивает на обочину, покатившись, пивная банка или мелкий обломок чего-то, бывшего некогда полезным. Самолета, например. У Сэма есть такая игра - объехать на пути как можно больше препятствий, но если оцарапанный нос Импалы со скрежетом цепляет покореженный остов Крайслера или ощерившийся металлическими краями кусок того же самолета, он не расстраивается. Каждый звук имеет свое собственное эхо. Каждый звук отбрасывает тень. Дин говорит:
- Не бей фары. Не бей фары, чувак, а то я… - и принимается дальше вертеть в руках кольт, прижмурившись одним глазом, целится в жирных черных птиц, разрезающих небо. Всегда промахивается.
- А то ты что? - интересуется Сэм. - Почему ты их не убиваешь?
- Я сам поведу, вот что.
На второй вопрос Дин не отвечает.
Закат окрашивает последствия конца света по обе стороны от дороги в темные, буро-оранжевые тона, облагораживая, а небо выглядит зеленым из-за скопившейся в воздухе не до конца осевшей пыли. Все равно красиво, считает Сэм.
- Красиво, - вздыхает Дин.

Сэм останавливается, когда около двух десятков демонов преграждают дорогу, - черные глаза мазутно блестят, а лица бесстрастны, как у манекенов. Он вскидывает ладонь, чуть сжимая пальцы и сразу шестеро хватаются за горло, складываются в изломанные позы и начинают выплевывать свои дымные внутренности на потрескавшийся асфальт. Дин удовлетворенно хмыкает; он берет на себя тех, что справа, отстреливая по одному их стремительно движущиеся навстречу тела. Кольт дымит и нагревается. Пахнет пороховой взвесью. После криков и грохота выстрелов вокруг становится очень тихо.
- Дин, - тяжело дыша оборачивается Сэм и пришпиливает его горячим взглядом к дверце Импалы.
- Ох, блядь. Может не сейчас? Сэмми, ну!
Тот огибает машину и рывком разворачивает его спиной, - Дин еле успевает выставить локти, чтобы не треснуться лбом, - сдергивает джинсы вместе с трусами до колен и вжимается твердым пахом в голые диновы ягодицы. Пряжка ремня царапает спину. Сэм покачивается, притирается носом к затылку, стонет на одной ноте:
- Мннннмнн… Хочу тебя, дай мне, Дин.
- Да бери! - подставляется Дин. - Штаны сними, придурок.
Сэм копошится нетерпеливо, расстегивая ширинку, лижет его шею возле уха и вставляет резко, на выдохе, шлепнувшись хлестко кожа к коже.
Кровь Дина кипит. Сэм двигается в нем быстро, почти не выходя, мелко и дробно, в такт сбивающемуся дыханию. Дин дрочит себе в том же ритме и кончает секунд на тридцать раньше.
- Спасибо, - говорит Сэм после и тянется целоваться искусанными губами.
Дин закатывает глаза. Он странный. Сэм. Всегда был.

В мире не осталось никого, кроме них и нескольких сотен, а скорее, миллионов демонов, которые успели отхватить себе оболочки, пока длилась та заварушка на кладбище Сталл. Почему они не испарились зеленой пылью в воздухе - не понятно. Кас говорит, - просто ошибка. Так вышло, что никто про них не вспомнил. Теперь некоторые бродят по опустевшим улицам, неприкаянные, потерявшие смысл своего существования, а другие сбиваются в немногочисленные группы и так же бессмысленно истребляют друг друга. Винчестерам тоже достается, куда без этого. Они устраиваются на ночлег в мотельном номере, по привычке.

- Уж лучше б испепелил, - говорит Сэм. - Чем так.
- Кто? - лениво тянет Дин. Он лежит головой у Сэма на плече, а рукой неспешно почесывает его живот.
- Будто не знаешь. Тот, кто обещал вернуть-все-обратно.
Сэм выгибается, как кошка, отклянчивает бок, мол, вот, вот тут еще, Дин благосклонно передвигает ладонь и скребет кожу ногтями несколько раз.
- А что тебя, собственно, не устраивает?
- Меня не… Меня, - теряет мысль Сэм. - Жрать хочу. Хочу гамбургер.
- Гамбургер? Ты меня удивляешь. Ну, пойдем, поймаем мамонта.
Сэм смотрит уязвленно - Дин чувствует это лбом, продолжает:
- А как же полезные овощи?
- К черту.
- Ага, а потом опять побежишь собирать свои радиоактивные листья салата и что там еще у тебя.
- Причем здесь радиация, Дин. На нас же не бомба упала. Нормальные листья и все остальное тоже. Придурок.
Сэм выворачивается, но Дин обхватывает его за талию, не пуская.
- Ладно, ладно, не буду обижать твои огурчики.
- Отвали! С тобой невозможно нормально.
Дин влажно прикусывает его сосок.
- Да, невозможно, - отпускает и кусает второй, - нормально.
Иногда они разговаривают часами.

- Привет, ребята! - Кас жизнерадостно возникает из ниоткуда. - Был на совещании. Восстановление откладывается, во время тестового запуска в системе выявлен неблагонадежный элемент. Мы с отцом думаем, как все привести в норму, а вы тут пока…
- Сгинь, Кас, - машет рукой Дин.
Ангел хмурится, теребит галстук и исчезает, поджав губы.
- Я думаю, он не в себе. Каждый раз хочется надавать ему по башке, ну чего таскается-то просто так?
- Каждый раз? - ржет Сэм. - Тогда он точно свихнется.
- И где разница? Хоть душу отведу. Сэм, ты действительно думаешь, что нам стоит чего-то ждать? Что все вернется на круги своя и прочая лабуда, которую он несет может когда-нибудь произойти?
- Не знаю. Мне все равно. Но если Кас не сумасшедший и говорит правду, то это ведь хорошо, Дин. Да?
- Вот и мне все равно. Я спасаю тебя, ты спасаешь меня. Патроны не заканчиваются, демоны, мать их, тоже. Ты когда заправлялся последний раз?
Сэм молчит и загадочно улыбается. Сдувает со лба прилипшую прядь волос.
- Кажется, мы в раю, Сэмми, - подумав, добавляет Дин. - Такие дела.

@темы: Восьмой круг

---

[metallangell]

Дорогие мои авторы, я изнвиняюся, что без спросу, но от ваших фиков и меня вштырило. Можно начинающий фикрайтер тоже своим творчеством поделиццо?=)

Цвет ночи.
Рейтинг: G
Категория: джен.
Размер: 750 или чуть больше слов
Персонажи: Дин, Сэм, косвенное упоминание Джона, Мэри, Джессики, Лилит.
Дисклеймер: Все права у Крипке.
Спойлеры: упоминаются события всех сезонов.

Когда-то давно ночи были просто темными. Просто ночь, просто звезды, просто небо. Тогда он думал, что ночи будут такими всегда. Но осень решила по-другому, раскрасив одну из ночей в оранжевый цвет пожара. В серый цвет страха. В красный цвет злости, по-детски наивной. В темно-синий цвет печали.
Ночи сменили свой цвет. Они не были больше просто темными, они стали цвета крови, пота и слез. Отец, что таскал их с братом за собой через всю страну, он не замечал этого. Брат, совсем еще малыш, просто не понимал в силу своего возраста. Но Дин, он видел, как меняются цвета.
Неоновые вывески городов окрашивали ночь радужными оттенками, и от этого становилось еще горше и противнее. Потому что не бывает таких цветов в природе. Потому что ночь – это темнота, а не яркое многоцветие.
Очередной мотель, поблекшие краски ободранных обоев. Кажется, именно тогда ночь снова сменила цвет. Когда Сэм ушел, громко хлопнув дверью. Это его право, тогда подумалось. Хоть один из них имеет право построить нормальную жизнь, без охоты. Без ночи, цвета отчаяния.
Ни за что он бы не стал обращаться за помощью к Сэму, если бы знал, чем это обернется для мелкого. Теперь в жизни Дина две оранжевые ночи. Ни одну из них он не забудет до конца своих дней, да и после смерти вряд ли. Теперь ночи изменили цвет и для Сэма.
Бесконечная череда одинаковых дней сменялась бесконечной чередой одинаковых ночей. Пока однажды тьма не обрела цвет золота. Желтые глаза Азазеля на лице Жнеца преследовали его в кошмарах. Нет, кричал Дин, не надо! Отец, нет! Тьма не слышала. Ночь не слышала.
Вдруг подумалось, почему все роковые события в их жизни происходят ночью? Ведь должна быть в этом какая-то закономерность? Или просто судьба насмехается над ними, проклятыми еще до рождения? Нож в спине Сэма, кровь, багровая, почти черная, заливает руки. Он не верит, не верит до конца. Багровая ночь властвует за окнами, она правит бал сегодня. Что ж… Я не справился, Сэмми. Это была моя работа – присматривать за тобой. Я подвел тебя. Я подвел отца. Черта с два.
Перекресток. Заготовленная ловушка, звезды где-то далеко вверху. Они уже никогда не смогут быть прежними, просто звездами. В каждом огоньке Дину мерещатся горящие глаза нечисти. И, когда демонша появляется, он готов молить, лишь бы она согласилась. И все, что ему надо, Дин видит в глазах ожившего брата. Год, целый год вместе. За год они что-нибудь придумают. Сэм жив, и этого достаточно, чтобы ночь перестала быть багровой. На краткий миг это снова – просто ночь, просто звезды и просто небо.
Вой адских псов режет уши. Как-то так вышло, что только сейчас Дин испугался. Не за себя, за брата. Он останется один на один с Лилит, и что тогда? Нет, сейчас думать не об этом. Громадные клыки рвут на части, не только тело, но саму душу. Он не чувствует боли, не до того. И только когда мир взрывается снопом темных и алых брызг, Дин понимает, вот и конец.
Сэм не знает, что делать. Лилит не смогла его убить, яркая вспышка света просто слегка ослепила и не больше ничего. Тело брата тяжестью лежит на руках. Почему? Почему все так? Все, кто рядом с ним, погибают. Мама, Джессика, отец. Теперь Дин. Неужели и в самом деле они прокляты?
Тьму его ночей разгоняет свет фар. Та, кто будет рядом всегда, верная «Импала», словно чувствует горечь нового владельца. Чуть тише рокот мотора, чуть громче шуршание шин. Сэм объехал всю страну, чтобы найти способ вернуть брата. Как он не сошел с ума после десятого или одиннадцатого штата, где не смогли ему помочь, Сэм не знал. Он просто надеялся. И однажды ночь снова сменила свой цвет, став чуточку светлее. Однажды, когда в дверь номера постучал Дин.
Что бы ни происходило потом, ночь всегда оставалась черной, и серой. Багровой, и алой от пролитой крови. Ослепительно белой, когда Люцифер выбрался из клетки. Ослепительно черной, когда Сэм шагнул в пропасть. Разных цветов, когда они дрались с левиафанами, демонами и ангелами из гарнизона Кастиэля. И вот опять ночь сменила окрас, словно обезумевший хамелеон.
Для Дина ночь стала цвета вечернего тумана, что стелется у самой земли, у корней огромных деревьев. И в этом тумане горят алые огоньки глаз тех, кто жаждет не просто его крови и плоти, но возможно, чего-то большего. Ночь цвета Чистилища.
Для Сэма ночь стала цвета грязи. Слизи, разлетевшейся по стенам лаборатории «Роман Энтерпрайзес». Один против целого мира, не имея даже намека на то, как и где искать брата. Ночь цвета одиночества.

---

А можно мне?

[_серый_волк_]

Вот мы все здесь пишем как-бы пост-фактум. Пусть АУ, пусть не строго по канону, но всё то что уже было.

А может быть возьмёт кто-нибудь мою заявку?

Я здесь подумала, спасибо барбоссику, и вот чё надумала. Чём Дин может расчитываться с вампиром, котого выпустит из чистилища? А чем вообще можно расчитываться с вампиром? Только своей кровью!

И вот заявка: Тот, выпущенный вампир кусает Дина и пьёт его кровь раз за разом, а Дин ест тот дедушкин "супчик". Тоже каждый раз.

Кто-нибудь возьмёт это написать?

---

Восьмой круг.

[qazanostra]

Уже не ночь, но меня прёт. Терпите В запасе ещё есть рисунки

Заявка:

Исполнение.
460 слов.

Фокусник знатно над ними поиздевался, засовывая в разные реальности и испытывая пределы терпения. Сперва это был медицинский сериал, который Дин ну вот совсем не смотрит! Ага. Потом – игровое шоу и реклама. Ещё парочка детективных сериалов, какой-то грёбаный ситком и… Это. Это было жестоко…

- Дин, хватит ржать.
- Прости… Не могу… Сэм, это… Ещё раз, как оно называется?
- Кокошник…
- А-а-а-а… Ко-о-о-о-ко-о-ошни-и-и-ик… Остановите меня, я так больше не могу-у-у-у…
- Заткнись, придурок. Это не смешно.
- Тебе этот ко… Ко… Оно тебе идёт… О-о-о-ой, Сэмми, прости-и-и-и…
- Идиот…

Сэм не любит вспоминать этот момент своей жизни. Фокусник зашвырнул их в «старинную русскую сказку про Ивана-дурака и Василису-премудрую. Бросьте, ребята! Это же весело!». Весело было только Дину. Он был наряжен в красивую красную рубаху с медными заклёпками и широкими рукавами. А на Сэме оказались сарафан – голубой с белым – и… кокошник.

- Ну, что делать будем? Ты же у нас специалист по сказкам. Что там полагается делать, чтобы наступил хоть какой-нибудь хэппи эндус?
- Обычно герой целует героиню, они организовывают пир на весь мир и живут долго и счастливо.
- Так-с… Ну и где у нас героиня? Потому что уж я-то точно герой!.. Что ты так на меня смотришь?.. Сэм?.. Только не говори…
- Давай искать варианты, Дин. Мне тоже не улыбается быть принцессой.
- Гы, принцесса…
- Заткнись.

И скакали они по горам и долинам в поисках той единственной, что разрушить смогла бы чары старой ведьмы… Тьфу ты, проклятого шутника. Дин по дороге облобызал едва ли не полцарства, надеясь случайно попасть в цель. Сэм всё это время стойко носил… кокошник.

- Ну что за ё-моё! Этак мы никогда не выберемся.
- … Голова чешется. Дин, давай позовём Фокусника и спросим, чего ему надобно.
- Думаешь, что сей паршивец снизойдёт до ответа? Гордыни в нём – пудов двадцать!
- Я уж и не ведаю, чего делать! Сия одежда мне уже малость приелась.
- Давай покличем. Эй, чародей-лицедей! Явись пред наши светлы очи!
- Немедля!

Жаль, посох к стилю «Василиса двухметровая. С кокошником» не прилагался. Сэм бы стукнул им оземь. Или Фокусника по башке огрел. Но тот явился сам и долго смеялся, глядя на разгневанных Винчестеров. Потом заявил, что доволен сказкой и так, сжалился и щёлкнул пальцами.

- Хм… Это вот что сейчас было?
- Мы в фильме? Фух… Хоть не сказка. И я в цивильной одежде.
- Рад за тебя, Сэмми. А мне теперь ЭТО носить?
- Ну… Я же носил кокошник. Теперь твоя очередь мучиться.
- Это, мать вашу, не честно. Я теперь…
- Монашка из Джерси, Дин.
- Молчи, Сэм. И не смейся! Я за себя не отвечаю…
- Клиенты ждут твоей песни. Давай! Залазь уже на стойку и вперёд!

Кто же знал, что Дин обожает фильм «Бар «Гадкий койот»»? Ну… По крайней мере, у него, как оказалось, есть голос…

@темы: Восьмой круг

---

Восьмой круг

[igrushka13]

Заявка по арту qazanostra:

1150 слов

Предупреждения: осторожно, грусть-тоска!
Время действия: между концом шестого и началом седьмого сезона, Кастиэль поглотил силу Чистилища

Босс последнего уровня

Босс последнего уровня

Среди тех человеческих вещей, которым Дин Винчестер пытался его обучить, были компьютерные игры. Сам Дин не играл – некогда было, да и зачем стрелять по нарисованным монстрам, когда они роятся вокруг тебя, стоит только заглянуть в темный подвал. Кастиэль честно пытался освоить это, как и все, к чему Винчестер еще приобщал его, но как обычно ничего не вышло: ангел не понимал, зачем убивать картинки на экране, в нем не просыпался азарт, он не чувствовал, что делает что-то полезное или справедливое. Он еще попытался влезть в программный код, чтобы повлиять на игру изнутри, но компьютерные персонажи начали заикаться и разваливаться на пиксели. Они не хотели изменяться, на деле они только хотели умереть от пуль героя, за которого Кастиэлю предлагалось играть. Дин тогда обещал ему боссов в конце уровней и самого главного монстра в финале игры, но ангел отказался, боясь, что в следующем порыве внести в игру больше смысла, он сломает компьютер и расстроит Винчестеров.
Сейчас, сидя на скалистом и пустом берегу какой-то земли какого-то моря, Кастиэль чувствовал, что вот он – последний уровень игры. Он дошел, он победил вся и всех. В человеческих играх не было смысла, и правила в них были безумны и неправильны. Он изменил все, он исправил, он сыграл в игру по своим правилам, а проиграть придуманную собой игру очень сложно.
Но Кастиэль не чувствовал себя победителем. Люди в новом мире больше не могли быть верующими или неверующими. Им больше не требовалось верить в Бога, богов или отсутствие их всех. Они ЗНАЛИ, что он существует. Он – их Новый Бог. Он выкашивал несправедливость по всей земле. Он не давал убивать невинных, он лечил неизлечимые болезни, он уничтожил голод, дав всем еды. Он слышал все, что говорили люди в мире, и улавливал тот момент, когда в их словах слышались зачатки греха. Он истреблял их на корню.
Как Новый Бог он был милосерден. Если ты согрешил, он даст тебе возможность искупить вину. Он подождет, но не вечно, потому что вон до чего довело старого Бога всепрощение. Или это было безразличие? Эта мысль, пришедшая Кастиэлю в голову впервые некоторое время назад, тогда поразила его в самую сущность. Она разрушала основы всего, что ангел знал о вселенной. Он чувствовал, что из-под его ног вдруг выбили почву, а крылья почему-то не хотят ему служить. Сердце его вместилища то срывалось в галоп, то вдруг замедлялось, пропуская удары. Легкие не хотели впускать в себя воздух, горло до боли сжималось, не позволяя сделать вдох. Глаза нестерпимо жгло от слез. Кастиэль чувствовал себя так, будто ступил в недозволенное место, будто коснулся запретного. Ему было стыдно, больно и страшно.
Эта мысль о безразличии Бога приходила потом еще и еще, и постепенно он перестал так сильно реагировать на нее. И даже больше: он начал размышлять над тем, откуда она идет и что послужило причиной ее возникновения. Он искал доказательства обратного, но находил лишь подтверждения.
Он смирился с неизбежным. Только тогда у него не хватило бы сил, чтобы исправить что-то, а сейчас хватало. И он исправлял.
Войн и болезней больше не было. Новый Бог не допускал их. Он заботился обо всех и о каждом. Он был добр и справедлив. Монстров, приходящих их тьмы, больше не существовало, хоть и не все люди в мире знали о них. Но Бог оберегал людей. Он не допускал собственного безразличия, ему находилось дело до всего и всех. Грешников больше не было в этом мире, и каждого ждал рай в конце пути. Ад тоже существовал, но лишь потому, что Новый Бог был милостив и позволял ему существовать. Тех, кто не хотел исправляться, Новый Бог сам наставлял на путь истинный, он очищал их от ростков скверны и греха, и светлых, правильных и несущих любовь к Новому Богу выпускал в мир. Ему молились, его почитали днями и ночами. К нему обращались с чистыми помыслами. И не дай Бог, в них закрадется иная мысль. Новый Бог услышит. Новый Бог поможет исправиться.
Он делал все, о чем давно забыл Оте… Бог старый. Как Бог он был лучше, чем тот, что был до него.
Вот только успокоения от всего этого Кастиэль не чувствовал. Его исправленный мир пугал ту часть внутри него, которая еще считала себя ангелом Господним. Эта часть кричала ему, что он уже видел подобное. Она знала, чем пахли его якобы благие деяние и куда ведет эта дорога. Но Новый Бог – сильный, справедливый, непоколебимый и неустанно пекущийся о своей пастве – заглушал эти мысли. Им не было места в его мире.
Кастиэль смотрел на бушующее море. Штормило, хотя ангел – Новый Бог – мог бы успокоить ветер, ведь он знал, что ураган может принести много горя. Но он продолжал позволять ему случаться. Кастиэль поднял взгляд к небу. Серые тучи походили на бетонную стену, закрывавшую лазурь и солнце. Темных пятен становилось все больше, они сгущались, приближалась гроза. Море превращалось в черную вязкую тьму в глазах демонов. Океан глаз, которые смотрели на Кастиэля. Ему не хотелось думать о том, с каким выражением они глядят на него. Наверное, он не хотел этого, потому что точно знал. И осколки ангельской благодати вопили, сливаясь в единый крик ужаса и предостережения. Ему вспомнились слова Дина о компьютерных играх, и ангел внутри него говорил, что он не игрок в этом мире, он не тот, кто несет справедливость. Он - босс последнего уровня. Главный монстр.
- Ты этого хотел? – вдруг крикнул Кастиэль в стремительно чернеющие небеса. – Этого? Я сделал всю ту работу, которую должен был выполнять ты! Я прибрал за тобой! Где ты был? Ты же видел, что все разрушается. Все рушилось, а ты? Что делал ты? Я помню, ты говорил, что люди поймут, они должны сами прийти к этому. Но они не пришли! Ты позволил им слишком многое. Ты позволил им не верить в себя! Неужели ты врал мне? – ангел замолчал, вглядываясь в тучи, в которых не было ни единого просвета. Он ждал ответа. Он действительно его ждал. Он сказал вслух то, что жгло его изнутри. Эти слова никогда не должны были вырваться из него, но вот он произнес их, и Отец должен был услышать и… наказать его? Если бы в адрес Нового Бога хоть кто-то сказал что-то подобное, Кастиэль явился бы во плоти, чтобы покара… очисти… исправить заблудшего.
Но небеса молчали.
- Где же ты сейчас?.. – прошептал ангел.
На его поднятое вверх лицо упала первая капля дождя. Он не казался Кастиэлю холодным. Капля покатилась по щеке, словно слеза. Ангел закрыл глаза.
Кастиэль махнул рукой, стирая черные тучи и грозу. Ветер упокоился, повинуясь его желанию. Новый Бог лучше прежнего. Он не допускает бед в этом мире. Может быть, он не чувствует успокоения только потому, что работает не слишком старательно? Может быть, ему следует усерднее искоренять неправильные мысли и порывы в душах людей? Нельзя, чтобы внутри него поселилось безразличие. Он не допустит.
Он отвернулся и отступил от края скалы. Перед тем, как переместиться туда, где требовалось присутствие Нового Бога, Кастиэль бросил последний взгляд на утихомирившееся море, и в это мгновение опять увидел вязкую черную слизь, которая вздымалась под глухим серым небом во время шторма. Это больше не казалось ему взглядами демонов, это было нечто иное. Нечто худшее. Черное море будто подмигнуло ему и исчезло, оставив лазурную воду с мелкими белыми гребешками пены.
Кастиэль – справедливый и участливый ко всему – пропал, отправившись нести свое слово, а из голубого неба без единого облака вдруг пошел дождь. Не обращая внимания на приказ Нового Бога, оно плакало.

@темы: Восьмой круг

---

Восьмой круг.

[qazanostra]

Уж утро близится, а Казя всё не спит... Но это последняя. Пока. Традиционно -

Заявка:

Исполнение.
345 слов.

- Апокалипсис! Апокалипсис пришёл! Покайтесь, грешники! Он уже здесь и ступает по Земле. Вы не видите его, но он уже вокруг вас! Ночи стали темнее, а дни – холоднее. Птицы больше не возвращаются, пытаясь согреться там, где ещё есть солнце. Остались только вороны – вестники тьмы. Покайтесь же, пока не поздно! Возможно, вы ещё успеете вымолить прощение…

Сэм встаёт с кровати и подходит к телевизору, прерывая речь проповедника, едва тот начинает говорить о молитвах. Сэм очень долго это делал – просил. Время идёт, он всё ещё верит, но молиться уже перестал.

- Таким, как мы, бессмысленно взывать к вышней справедливости, - говорит Дин. – Что бы мы ни делали, нас всё равно ждёт Ад.

Револьвер ложится в его ладонь мягко, словно для этого и предназначен. Пули из серебра ручной работы. Раритетный Кольт. Эксклюзив. Создатель был безбожно пьян, собирая его. Пьян и чертовски талантлив. Всё, что осталось от великого оружейника, - имя и этот револьвер.

Нож острый и почти не затупляется. Точить его – не необходимость, а привычка. Зазубрины и желобки складываются в хитроумный узор. Создательница была на коне, выплавляя его. И теперь это оружие несёт смерть ей подобным. Это то, что от неё осталось.

Сэм вытирает ладонь об штанину. Закидывает сумку на плечо и берёт нож наизготовку. Одна рука всегда должна быть свободна.

- Мы используем все свои резервы, - говорит Дин. – В конце концов, нас уже прокляли.

Он открывает дверь, бегло осматривает стоянку и быстрым шагом идёт к машине. Сэм не отстаёт ни на дюйм. Чёткие движения доведены до автоматизма.

Чёрный ворон снимается с крыши и громко каркает. Он делает круг над пустынной стоянкой и взлетает в небо – к своим собратьям. Стылый холодный ветер завывает в проводах. Утренний туман сильно напоминает смог. Он клубится над дорогой и прячет от взглядов обочину. Дину это не нравится. Сэм ненавидит неизвестность.

Они садятся в машину. Старая добрая Импала резво берёт старт, вылетая на шоссе. Дорога ведёт на север, в то время как даже вороны летят на юг. Улетают от смерти и забвения.

Прав был проповедник – Апокалипсис уже начался. Но до тех пор, пока есть кому с ним бороться, ещё не всё потеряно.

@темы: Восьмой круг

---

Восьмой круг

[kitiaras]

Я не виновата. Это все ночь и Казино тлетворное влияние

Заявка:


281 слово

Сэм не любит, когда его называют героем.
Герой – это существо из комиксов со сверхъестественными способностями и сопутствующим антуражем. Герой или супергерой – не суть важно. Они с Дином – не Бэтман и Робин. Ни паутины, ни криптонита. Когда их бьют – им больно.

Дин не любит, когда его называют героем.
Вырванные из лап нечисти несостоявшиеся жертвы готовы порой и не на такую форму благодарности. Иногда им с Сэмом даже предлагали… И даже симпатичные девушки. Последствия стресса, подло этим пользоваться. Они и не пользовались. Так что толку-то от звания героя?

Сэм не любит, когда его называют героем.
Правильный герой обязательно должен победить вселенское зло, а затем устало, но гордо удалиться в закат. Они же с Дином преимущественно удаляются в ад, а вселенского зла от этого меньше не становится.

Дин не любит, когда его называют героем.
В кино герой – это, к примеру, пожарный, вытащивший из огня ребенка. Потом он должен непременно навестить его в больнице и стойко выдержать объятия рыдающей у него на плече благодарной матери. Они с Сэмом частенько спасают всяких сомнительных личностей и уносят ноги – непросто объяснять полиции, кто такой вендиго и почему вампиры не боятся святой воды.

Сэм не любит, когда его называют героем.
Герой должен непременно спасти свою избранницу, в последний момент вырвав ее из лап охамевшего монстра. О смерти на потолке со вспоротым животом в героических сагах ничего не сказано.

Дин не любит, когда его называют героем.
Настоящему герою недостаточно спасти девушку или же ее сына от нечисти. По традиции герой должен на ней жениться, жить долго и счастливо и умереть с дамой своего сердца в один день. О годе мытарств, вспоротым демоном животе и стирании памяти в героических сагах ничего не сказано.

Нет, Винчестеры не любят, когда их называют героями.

@темы: Восьмой круг

---

[qazanostra]

Так-с... Я в курсе, что исполнение второе, но первое не читала)) Давайте сравнивать)) И учтите, что нынче ночь, все дела...

Писалось под это.

Заявка:

Исполнение.
338 слов.

Тёмное небо отливает красным. Молнии прорезают грозовую тучу, вечность висящую над городом.

Городом, которого нет.

Он чувствует себя героем фильма. Он – легенда. Он идёт и смотрит на дома, покорёженные безудержной силой забвения. Они уже не нужны людям.

Людям, которых нет.

Тишина поглощает шаги, ступни тонут в блёклой траве цвета старого асфальта. Дороги здесь неуместны. Машины ржавыми остовами торчат там, где когда-то была обочина. Дорога ведёт в никуда.

Дорога, которой нет.

Он приходит в сад, полный роз. Алые капли крови на сером полотне мироздания. Эта реальность воспаляется и изливается гнойными нарывами. Он считает, её нужно исправить.

Эту реальность, которой не должно быть.

Мелочные, порочные, грязные создания. Они оскверняют этот мир одним своим присутствием. Жалкое подобие Творца. Они только и делают, что удовлетворяют свои низменные желания, потакая любым прихотям. Они не знают, что такое – вера. Они не хотят знать, что такое – воздержание. Они не считают важным Его. Поносят, клянут, взывают и забывают по тысячу раз на день. Они не достойны ходить по этой Земле. Они не достойны Его любви. И за все грехи их ждёт расплата. Там – внизу – места хватит всем.

На нём белоснежный костюм как контраст с серым и алым. Он улыбается открыто, словно рад встрече. Они смотрят друг на друга, стоя в городе, которого нет.

Он один, его никто не защищает. Такому могущественному существу ничего не страшно. Он сам – воплощение страха и ужаса. Стоит на костях людей, которых нет.

В этом саду только они и алые розы. Ждут, что скажет другой. Каждого из них сюда привела своя дорога, которой нет.

Хитросплетение временных линий сводит на «нет» все усилия предотвратить написанное. Свобода воли – миф. Это – реальность, которая должна быть. Реальность, в которой они и алое на сером.

- Привет, Дин. Какой сюрприз.

Дин чувствует себя героем фильма. Он – легенда. Он идёт и смотрит на стену, исписанную граффити. Над рисунком с горами и голубым небом сидит мальчишка. В его руках – баллончики с краской. Дин зовёт его, надеясь на ответ. Мальчишка смотрит на него большими глазами.

Глазами, в которых разума нет.

Пальцы его перепачканы в краске. И крови – алой, как розы.

@темы: Восьмой круг

---

[LSHM-22]

Тут сегодня хоть кто-нибудь спит?

заявка

От авт.: Это вроде как сонгфик, наверное. И вроде как слэш, хоть и без рейтинга. Так что кто не читает - не читайте.

Исполнение

Их временем была ночь. Они давно привыкли спать днем, набираясь сил перед ночными охотами. Так бывало чаще, чем наоборот. Поэтому сейчас они жмурятся под обжигающими солнечными лучами, шагая по сухой дороге, отбитой по обе стороны желтым полем.
Ссадины и синяки по всему телу – свежие отметины с ночной охоты - саднят. Стекающий со лба пот щиплет обветрившиеся разбитые губы. Боль означает, что тело еще живо. А душа?
Сейчас и здесь они свободны, считанные минуты, быть может, часы, в лучшем случае – день. Не нужно бежать, искать, спасать. Убивать.
Убийцы. Им место в аду? Спасатели. Обеспечено место в раю?
Где же их истинное прибежище? Какое название носит место, где обретет покой душа?
Сэм знает ответ.
А пока они просто идут по дороге. Вместе. Рядом. Сейчас он возьмет Дина за руку. Не ночью, в кромешной темноте, под тяжелым одеялом. А здесь. Под солнечным светом. И Дин, быть может, позволит.
Сэм тянется к нему, легонько сжимает запястье, затем полностью сгребает его ладонь своей.
Увидев отвращение в глазах брата, Сэм одним движением задирает рукав его рубашки по локоть, указывая на свежую рану, из которой вяло струится кровь.
- У тебя рука разодрана. Будет шрам.
- Шрамом больше, шрамом меньше, - говорит Дин, отдергивая руку.
Сэм кивает.
Они доберутся до мотеля, войдут в номер, задернут шторы. И только тогда Дин позволит Сэму дотронуться до него. Они будут рвать в темноте свои души, а потом сделают вид, что ничего не было. Выспятся и уйдут на очередную охоту.
В душе останется очередная рана. Со временем зарубцуется. Останется шрам.
И пусть.
Шрамы делают нас теми, кто мы есть.

@темы: Восьмой круг

---

Восьмой круг

[kitiaras]

Так, ну раз всем не спится. После ваших, Ганди и Казя, драбблов, спать все равно никак. Так что...

Триста секунд
Заявка:

Арт

Навеяно:



796 слов

Они нашли его на крыше.
Парапет одного из небоскребов Чикаго – серый и безликий. За исключением яркого рисунка японских гор на нем.
Мальчик лет семи-восьми на парапете. Самый обыкновенный мальчик, за исключением одежды не по возрасту и ирокеза на голове. За исключением того, что после встречи с ним пропадали люди.
Пятнадцать жертв. Две недели поисков. Пять городов. Мало сна. Много миль позади.
Лишь вчера удалось определить его внешность. Лишь сегодня – найти внятный след.
Он не видел их. Сидел на парапете, закинув ногу на ногу, опершись ладонями на бетон позади себя. Смотрел в никуда, не отреагировав даже на звук взводимых курков.
Это не было стандартным поведением нечисти. Этот мальчик не был похож на нечисть.
Он был нечистью.
Пятнадцать жертв. Две недели поисков…
Медленно повернув голову, он взглянул на Винчестеров. Без улыбки. Без страха. Спрыгнул с парапета, сунул руки в карманы. Голубые глаза смотрели пронзительно, и Дин отчего-то поежился.
- Вы хотите меня убить?
Его голос был тонким. Голос обычного мальчишки семи-восьми лет. Мальчишки с ирокезом на голове. Мальчишки, стоявшего ночью на крыше небоскреба перед двумя охотниками, которые и в самом деле собирались его убить.
- Кто ты? – резко спросил Сэм, нацелив пистолет ему в голову. Серебряные пули для перестраховки. Никакой гарантии, что они сработают.
- За что? – ответил мальчик вопросом на вопрос. – Я не делаю ничего плохого.
- Пропадают люди. Ты убиваешь их. Кто ты? – Дин мотнул головой, стряхивая наваждение.
- Я никого не убиваю, - он не делал попытки приблизиться. Не уговаривал, не пытался спастись.
- Тогда где все те люди, которых после встречи с тобой никто больше не видел? – спросил Сэм.
Мальчишка пожал плечами и отвернулся, глядя на тусклые огни туманного ночного города.
- Там, где хотели быть.
Дин растерянно опустил пистолет. Сюрреализм зашкаливал.
Даже зная, на что способна нечисть, отлично понимая, что в следующий миг то, что выглядело семилетним мальчиком, способно, оскалившись, швырнуться на них, он не мог заставить себя держать его под прицелом.
- Этот парень, Стивен… - задумчиво произнес мальчишка, раскачиваясь с пятки на носок. – Он мечтал о… Нет, не так. Он думал, что мечтает стать директором корпорации, но на самом деле мечтал об этом… - он провел пальцами по граффити, поразительно реалистичному рисунку на сером бетоне. Голубое небо, окунутые в снег верхушки гор, зеленый травяной ковер – это невозможно было нарисовать с помощью пяти баллончиков с краской, которые стояли на парапете.
Он обернулся и вновь пристально посмотрел на братьев.
- Я знаю, о чем мечтаете вы, - произнес серьезно. – И могу дать вам это.
- Что? Рисунок на стене? – хмыкнул Дин, подавляя озноб, прокатившийся по позвоночнику.
- Нет. Жизнь. Другую. Настоящую. Лучше.
Его глаза вдруг будто засветились изнутри, и это напомнило Дину…
- Джинн, - выдохнул он, выхватывая их-за пояса нож. Уже понимая, что он бесполезен.
- Джинн? – эхом повторил мальчик. – Нет. Я покажу.
Вновь повернувшись к вооруженным до зубов охотникам спиной, он подхватил с парапета баллончики и принялся рисовать.
Движения его были быстрыми, едва уловимыми. Винчестеры будто впали в сонное оцепенение и лишь завороженно смотрели, как на стене появляются два новых рисунка. Сразу два, мальчишка рисовал их одновременно.
Закончив, он отступил в сторону, позволяя рассмотреть.
Напротив Дина был нарисован… нет, не нарисован… он словно смотрел в блекло мерцавшее по краям окно на знакомую улицу в Лоуренсе. На знакомый дом. И видел около него… Нет, это…
Он хрипло выдохнул всего одно слово и на миг зажмурился. Однако окно от этого никуда не делось. Дин перевел взгляд на Сэма. Тот, словно загипнотизированный, смотрел на второй рисунок. Для Дина он выглядел обычным рисунком, четким, красивым, но не живым. На нем были изображены другая улица и другая женщина.
- Твой брат видит свою мечту так же, как и ты - свою, - сказал мальчишка. – Это действительно окно. Тебе достаточно прикоснуться.
- Зачем ты это делаешь? – выпалил Дин.
- Не знаю, - он вновь принялся смотреть на огни Чикаго. – Хотелось… Хотелось посмотреть на чужие мечты. Быть может, исполнить несколько. Грустно одному там.
- Где? – глупо спросил Дин.
- Там.
- Но это же иллюзия, - негромко произнес Сэм.
- Нет. Это просто другая реальность. Можете называть ее иной версией судьбы, если вам так удобнее. Обычная жизнь. Но счастливая. Лучше вашей нынешней. Можете считать это подарком. Последним. Мне пора возвращаться, а у вас есть пять минут, чтобы решить.
Обернувшись напоследок, он вдруг улыбнулся. Совершенно по-мальчишески, открыто и белозубо. А затем исчез. Не истаял, а мгновенно растворился в темноте.
И действительно стало темнее. Словно исчез какой-то неосознаваемый доселе свет. Лишь по-прежнему тускло мерцали края рисунка.
Сэм медленно перевел на него больной взгляд.
Они знали, что нельзя доверять нечисти.
Они понимали, что этот мальчишка не был нечистью.
Они знали, что ничего не дается даром.
Они понимали, что готовы платить.
Они знали, что это может оказаться иллюзией.
Они понимали, что уже согласны и на иллюзию.
Они знали, что могут все забыть и больше никогда не встретиться.
Они выждали ровно триста секунд.

@темы: Восьмой круг

---

[Gandkapper]

Заявка:


От автора: ангст, дарк. 433 слова.

Джессика умирает у него над головой.
Вместо неба - вспышки сверхновых и кровь.
Вместо солнца - ее глаза, рассеченные красными ниточками сосудов.

Сэм не может смотреть в свое отражение неделю после ее смерти. Ему кажется, что от его лица остался только пепел. Пеплом пропитался воздух, которым они дышат, стены, в которых они ждут очередного шанса. Дин ходит вокруг него тише и осторожнее. Заглядывает в помертвевшие глаза и все ждет, когда он скажет или сделает одну из этих бесполезных вещей, чтобы исчезла неровная тишина между ними.

Сэм умирает на земле.
Вместо почвы - боль и кровь.
Вместо воздуха - запах сырости и прогнившего дерева.

Сэм избегает зеркал почти месяц. Боится своих глаз ,в которых нет ничего, кроме отчаяния. Ему кажется, что от его лица осталась только сера. Сэм подносит руки к зеркалу и видит на них тонкие,красные линии, неровно стекающие вниз. От ладоней за километр разит серой. И по ночам, в спутанных и неясных кошмарах, он захлебывается ее ядовитым запахом.

Спросите меня.
Спросите меня, что не так.
Спросите меня о моей боли.
Спросите меня о моем отчаянии.

Дин, неровный и уставший, бродит вокруг него и слепо водит рукой по стенам. Как будто что-то еще можно изменить. Как будто свет в конце туннеля - это только свет и ничего больше. Дин тоже пахнет серой.

У него тоже не осталось лица.

Дин умирает на полу.
Вместо стен - мертвый брат и кровь.
И как будто кто-то выколол глаза.
И как будто кто -то вырезал легкие.

Сэм не смотрит в зеркала.
Он вообще никуда не смотрит.
Он вообще ничего не видит.

Руби говорит, что его лицо - это кровь.
Руби говорит, что его лицо - это ярость.

Сэм не знает.
Он вообще ничего не знает.
Он вообще ничего не помнит.

Дин приходит с чужими глазами и чужим запахом.
И ему кажется, что теперь его лицо - это тоже что-то чужое и мертвое.

Сэм умирает в глазах дьявола.
Вместо него - боль и кровь.
Он умирает, снова и снова.
Он выживает, снова и снова.

У Сэма нет лица.
У Сэма нет тела.
У Сэма не осталось души.

Люцифер говорит, что в его выжженных глазах теперь только пустота.

Спросите меня.
Спросите меня, что не так.
Спросите меня, почему я умер

Сэму кажется, что его лицо - это пятно.
Смазанная линия в отражении.
Черные провалы глаз.
Изломанные губы.

- Птицы, птицы съели его, - хрипит Сэм, захлебываясь горячим воздухом. - Птицы съели мое лицо.
- Все нормально, - шепчет Дин. - Тогда я съем их для тебя.

Ночью они видят кошмар, один на двоих.

Безликий Сэм, смиренно склонивший голову.
Миллиарды птиц.
И Дин, пустыми глазами смотрящий в его отражение.

@темы: Восьмой круг

---

Восьмой круг.

[qazanostra]

Итак... У меня перекос мозга, посему спешу им поделиться.
Песня для атмосфэрности.

Заявка:

Исполнение.
228 слов.

Красным по стенам – картина неизбежности. Правда, только правда. И ничего, кроме этой грёбаной истины.

Тебе не сбежать.

Как часы – пульс по венам. Стучит. Секунды, минуты, дни. Так ли уж важно? Всё равно…

Ты умрёшь.

Насмешкой – все пять стадий в обратном порядке. Сперва – смело принять судьбу. Сам же выбрал. Депрессию лечить беспорядочными связями и вредной пищей. При первой же возможности торговаться с совестью ради ещё одного дня. Злость гасить алкоголем. И в финале – врать себе, что всё ещё можно исправить. Потому что жить хочется. Но тьма не отпустит.

И вот во что ты превратишься.

Пройдут века, она сказала. Но рано или поздно Ад выжжет из тебя всё человеческое.

Пустая оболочка уже. Внутри – только маленький мальчик, дрожащий от испуга. Так глубоко, что его страх – лишь отголоски. Охотника трудно испугать. Охотник не имеет права бояться. Холодная оценка перспективы.

Все души, попавшие в Ад, она сказала. Все, без исключения, обречены измениться.

И по стенам – красные капли. Убил себя своей рукой. Себя, не себя. Себя или не себя… Уже меняешься, заметил? Готовишься. Красные капли по грязным стенам цвета мха. Со злостью стрелял. Гореть тебе в Аду. Самоубийце.

Все превращаются в нас, она сказала. Тебя ждёт та же участь. Она сказала.

И время льётся, как вода. Прозрачная, кроваво-красная. Просыпается песком сквозь пальцы. Ловишь крупицы, мгновения. Для себя – пожить. Но солнце прячется за горизонт. Тик-так. Тик. Так. Слышишь вой? За тобой идут. Настало время испугаться.

@темы: Восьмой круг

---

Восьмой круг.

[Gandkapper]

Итак, в этот пост будем кидать арты, по которым хотим драбблы.
Схема такая:

Вы в комментариях выкладываете картинку, а я потом переношу в главный пост под номером. Как только все, что хотели, выложим, будем выбирать)))

@темы: Восьмой круг