Заявка: Праздник Самайн, он же Хэллоуин. Монстры всех мастей под предводительством Локи-шутника решили устроить Винчестерам настоящий праздник. Признаться, хотелось бы стеба, но - коль у автора будет иное настроение - согласна и на любой иной жанр вплоть до дарка
Канун
Самайна
читать дальше
Стучало громко - изнутри и снаружи, в груди и под капотом. Почти синхронно, но на дуэт не тянуло. Наверное, настроение было не то.
Нервозность появилась минут пять спустя – после того, как куда-то запропастился Сэм. Вошел в магазин, чтобы оплатить бензин и взять пару пива – и исчез. Продавец, любезность которого мгновенно набила оскомину, утверждал, что в последние два часа он не видел ни одного человека, Дин был первым. Говоря это, он неприятно брызгал слюной, перебрасывая из одного уголка рта в другой сосательную конфету на палочке. Брезгливо скривившись в ответ, Дин подумал, что пока он заправлял Детку, Сэм мог пройти мимо магазина в отстоящую в сотне метров кирпичную уборную, и направился туда. Но в обеих настежь распахнутых кабинках Сэма не было.
Дин вернулся в магазинчик, еще раз спросил сиявшего желтозубой улыбкой продавца о высоком молодом человеке, но тот покачал головой и вежливо попросил оплатить бензин, если Дину больше ничего из товаров не нужно. Бросив на прилавок мятую купюру, Дин распахнул стеклянную дверь и вышел из затхлого помещения на стылый воздух. Не мог же Сэм просто раствориться, развеяться по ветру? Дин поежился – то ли от холодного предноябрьского ветра, то ли от мысли, что они с братом снова угодили в какую-то передрягу. И ведь угодили, он нутром чуял какой-то подвох. Дин спрятался от порывов ветра в машине и еще раз поглядел в сторону магазина. Продавец, выйдя из-за кассы, пристально наблюдал за ним. И на лице его уже не было любезности, а улыбка больше напоминала оскал.
О том, чтобы уехать, не разобравшись, какого черта тут происходит, не могло быть и речи. Раздраженно хлопнув дверцей, Дин снова направился было к магазину с намерением перевернуть эту лавочку вверх дном, но разыскать брата. Однако остановился на полпути, заслышав над головой резкое многоголосое карканье. Целая стая ворон кружила над заправкой, выстроившись в ровное кольцо, в центре которого большая черная птица несла в клюве какой-то овальный предмет, опущенный в сеть с крупными ячейками. Зависнув прямо над крышей магазина, круг разомкнулся, и ворон опустился на край ржавой водосточной трубы, зацепив одну из ячеек сети за острый край. Громко каркнул, заглушая своим криком гомон остальных птиц, и посмотрел прямо в глаза Дину. Оторвать взгляд от не по-человечески пронзительных черных омутов Дину удалось с огромным трудом, и то лишь потому, что его внимание привлекла темная жидкость, капавшая из предмета, раскачивавшегося под крышей. Теперь, когда движение прекратилось, Дин сумел рассмотреть, что принес в своем клюве ворон - это была человеческая голова. Абсолютно мертвая и истекавшая кровью. С распахнутым в предсмертном крике ртом и выклеванными глазами. Ворон вновь издал пронзительный крик и поднялся в воздух. Медленно спланировав на гигантских крыльях в дорожную пыль у порога, он медленно и важно прошел в подобострастно распахнутую перед ним дверь. Войдя внутрь, обернулся, снова посмотрел прямо на Дина и кивнул, недвусмысленно приглашая Винчестера последовать за собой.
Продавец осклабился в неприятной улыбке и склонил голову в шутливом поклоне, подтверждая приглашение. Дин привычным движением нащупал оружие на поясе, сцепил зубы в попытке сохранить бесстрастное выражение лица и, еще раз напоследок покосившись на мертвую голову, быстрым шагом последовал за вороном.
Когда за ним захлопнулась стеклянная дверь, хозяин магазинчика уже стоял у входа в подсобное помещение, в проеме которого мелькнул и тут же исчез черный птичий хвост. Дин бросился за ним и оказался в просторном каменном зале, освещенном человеческими черепами, внутри которых горели свечи. Посреди зала стоял длинный праздничный стол, ломившийся от блюд с угощениями по краям и пустой в центре. Вокруг стола сидели странные существа, о которых из дневника отца он не знал. Во главе восседало существо с крупной лошадиной головой, с гривы которого стекали капли воды, а шея, плавно переходящая в широкие плечи и хорошо развитую грудную клетку, была щедро обвита ожерельями, сплетенными из болотных трав. Левой рукой – почти человеческой, если бы не всего три пальца на ней – существо прижимало к себе красивую девушку в белом шелковом платье, длинные светлые волосы которой обвивали ленты из тех же самых трав. Она с любопытством смотрела на Дина и на лице не было ни тени страха или удивления.
В пиршестве, разместившись по обе стороны стола, участвовали и чуть менее странные, но все же явно нечеловеческие существа. Одни из них пялились на Дина огромными навыкате глазами, другие прядали лошадиными или ослиными ушами. Пара гостей скрежетали твердыми загнутыми вниз клювами, еще несколько шустро перебирали по белоснежной скатерти длинными узловатыми пальцами… Дину вдруг пришло в голову, что если бы длинный стол с угощениями вдруг исчез, его взору предстало бы немало необычных ног и хвостов.
Под колени ткнулся стул, и Винчестер вынужден был сесть, почти опрокинувшись назад. Над его плечом склонился уже знакомый продавец, обдал приторно-сладким карамельным дыханием.
- Расслабьтесь, вы официально приглашены на свадьбу короля Глашпина* и его нареченной, - прошептал он. – Ежегодно в канун Самайна, когда Глашпин женится, на церемонии присутствует один из представителей вашего вида. Исключительно для того, чтобы очередная невеста не чувствовала себя в полном одиночестве среди представителей потаенного народца**.
- Мне нет никакого дела до вашего короля и его невесты, - прошипел Дин. – Я ищу своего брата.
- Ты нашел его, - хихикнул продавец. Наткнувшись на злой и непонимающий взгляд Винчестера, торопливо сунул в рот очередную конфету и добавил: - Терпение, вы скоро увидитесь.
В этот момент под сводами зала снова раздалось громкое троекратное карканье, и все присутствующие одобрительно загудели:
- Гейс… гейс… нарушивший гейс*** будет угощением…
- Пора пировать, - заржал человек с лошадиной головой и хлопнул в ладоши.
Два козлоногих существа внесли в распахнутую дверь длинное металлическое блюдо, от которого доносился аромат жареного мяса.
- А вот и он, - снова захихикал за спиной противный голосок.
Вскочив со стула, Дин впился взглядом в содержимое внесенного угощения…
- Сэм! – ужаснувшись, завопил он. И тут же ощутил сильный удар в лоб, от которого в глазах потемнело.
- Тут я, - раздался рядом голос брата, и Дин выпрямился на сидении Импалы, потирая ладонью ушибленный о руль лоб. – Пусти меня за руль, Дин. Тебе надо отдохнуть.
- Ты вернулся? – растерянно спросил он, пытаясь рассмотреть время на часах приборной панели.
- Ну да, - Сэм бросил упаковку пива на заднее сиденье, обошел машину кругом и открыл дверь со стороны водителя. – До города час, ты можешь поспать.
- Напомни, зачем мы туда едем? - Дин поежился, сбрасывая с себя остатки кошмара. Запахнув плотнее куртку, он скользнул на пассажирское место и прислонился виском к боковому стеклу.
- Парень, объевшийся конфет с начинкой из бритвенных лезвий…
- Ненавижу Хэллоуин, - проворчал Дин, понимая, что уснуть сейчас не сможет.
Примечания:
*Глашпин или агишки – кельпи, коварный водяной конь, оборачивающийся человеком. Этот жестокий и вероломный фэйри питает неуемную страсть как к земным женщинам, так и к обычным кобылицам. Нередко кельпи воруют юных девушек и делают их своими подводными женами и матерями своих детей, а также скрещиваются с ручными лошадьми, давая невероятно сильное и быстроногое потомство. Очень нечасто, но все же случается и так, что влюбленный кельпи отрекается от своей волшебной сущности ради права быть мужем смертной женщины.
**Потаенный народец – эльфы, фэйри. Во время Самайна истончается завеса между мирами, и обитатели курганов — потаенный народец — приходят в мир людей, а люди могут беспрепятственно попадать в мир эльфов, в эти дни боги заключают браки с людьми.
***Гейс - своего рода заклятие, налагавшееся на человека. Если же человек, на которого был наложен тот или иной гейс, нарушал его, то он либо умирал, либо подвергался крайнему бесчестью. Считалось, что нарушивший гейс человек умирал на Самайн.