Тема: AU. В конце пятого сезона Дин прыгнул - или упал - в клетку вместе с Сэмом, пока портал не закрылся. Три брата - Дин, Сэм, Адам - и два архангела в одной клетке. Что будет?
читать дальше
...
Клетка разевает пасть, и Дин не успевает подумать ни о чем, кроме того, что в этом бою не будет победителей.
Он не собирается идти за братом следом, хоть и делает пару шагов к черному провалу, сосущему из мира тепло, краски, свет. Он знает уже: смешное, по-рыцарски наивное «вместе против всего мира» так же нелепо, как «долго и счастливо». Все эти фразочки хороши для романов и сказок. Для жизни есть иные.
«Ты же знаешь, что я не вернусь…»
«Пообещай мне, что не будешь пытаться…»
И Дин знает: оставить брата ему просто придется. Следом – нельзя. Как раз потому, что будет «пытаться», что должен «вернуть»...
У Клетки, впрочем, планы иные. Она проснулась голодной, она ненасытна. Она не отпустит его живым. И Дин понимает это слишком поздно. Он видит, как Клетка заглатывает его братьев, и тут же чувствует, что черная глотка-водоворот засасывает и его самого. Он тонет. Он слышит сквозь вой и гвалт: «Зачем, Дин?», – и не находится, что ответить.
«Прости, не собирался умирать? Прости, я хотел вытащить тебя, но?..»
Говорить незачем. Сэм успеет понять. У них теперь чертова вечность впереди.
– Господи! – вскрикивает Адам, и Дин думает: так, верно, и звучит последняя молитва каждого «поздно раскаявшегося».
Дин не злится на Адама. Если из них троих кто-то – жертва, то это он, самый младший из Винчестеров. Адам Миллиган. Адам Винчестер… Винчестер – в чем и есть единственная его вина. И беда, ясное дело.
– Трое против двоих… – Сэм смеется – наверное, в последний раз, – и Дин соглашается:
– Хороший расклад.
Адам плачет.
Они плывут в пустоте. И ничто тянет к ним тонкие слепяще-белые нити.
– Мерзко. Как паутина.
– Мерзко, – эхом вторит Сэм, успевая добавить то слово, что будто бы всё объясняет: – Ангелы…
Нити опутывают, укрывают. И Дин перестает думать.
…
Дин приходит в себя для того, чтобы увидеть ледяную пустыню вокруг и Сэма, по шею вмерзшего в грязный бурый лед.
Опущенная голова… Волосы в изморози закрывают лицо…
Дин не слышит Сэма, не может различить черт лица, но знает – Дин просто знает, и всё! – Сэму больно. Сэм страдает.
И не то чтобы Дин ждал иного: смешно, спускаясь в ад, надеяться на покой, хотя бы на небытие (а ведь каких-то глупцов оно пугает!)… Дин понимал, все так и будет: боль, бессилие, страх… Но Дин кричит. Кричит такое бессмысленное «нет!», срывая голос.
– Почему же «нет»? – шепчет кто-то. – Девятый круг, Дин. Последний круг ада. Круг обманувших доверившихся… Справедливо. По заслугам. Предателям – лёд.
– Нет, – хрипит Дин. – Сэм не предатель.
– Неужели? Ты был когда-то уверен в обратном, – напоминает Шепот.
Сэм поднимает голову. И Дин видит в глазах брата пустоту: ни мысли, ни чувства – только боль.
– Отпусти его!.. – молит-требует Дин и слышит, как Шепот и Сэм хором ему отвечают:
– Всё правильно. На своем месте.
…
Сэм открывает глаза для того, чтобы различить впереди море кровавого огня. Кипящую кровь. И брата, тонущего в этой крови.
«Ров раскаленной крови… седьмой круг ада… совершившие насилие» - вспоминает Сэм. Его передергивает от омерзения. От злости.
Ад Данте – руками ангелов. Какая пошлая в своей избитости идея!
– Дин не убийца! – кричит Сэм.
– Сам он так не считает, – усмехается кто-то.
– Он не заслужил… – начинает Сэм.
– Каждому да воздастся по вере его, – перебивает Голос.
– Отпусти его!
Кровь во рву вскипает, огненной волной захлестывает Дина с головой.
– Докричись. Отпущу, – смеется Голос.
Сэм не верит.
…
– Посмотри на них… – голос Михаила спокоен: он не винит Адама в своем поражении. – Свой ад каждый из них построил сам. Из собственной вины и боли другого. Нелепо. Как мы могли им проиграть?
Адам не слышит, что отвечает архангелу Люцифер. А сам уж точно ответа не найдет. Но он еще помнит что-то… Глупые, бессмысленные реплики: «…трое против двоих… хороший расклад»… Он не знает, как ангелы могли проиграть людям, но понимает, почему не смогли победить.