Не время для героев
367 сл.
Не время для героев
– Тут что-то определенно нужно решать… – вздыхает Чак, откладывая в сторону очередную сводку.
Перед ним на столе – отчеты за истекшее столетие и графики. Линии – красные, синие, зеленые и лиловые – пляшут тахикардийной кардиограммой, стремятся вниз…
– Поголовье вампиров… уменьшилось… демонов… уменьшилось… ангелов…
Чак качает головой, протяжно выдыхает:
– Браконьеры!..
В любимом заповеднике Чака, том, что проходит по документам с названием «Планета Земля и прилегающие территории» – беда. И Чак знает, что ему некого в том винить, кроме себя самого: именно его последний эксперимент по выработке свободы воли у одной из групп его созданий привел к тем последствиям, отражение которых он видит теперь на графиках.
– Вид: вендиго, статус: под угрозой вымирания; вид: демоны, статус: под угрозой внедрения морали и этики… в скобках – «вымирания»… вид: ангелы, статус… одна особь… в скобках – «Метатрон»… – читает вслух Чак.
Он сметает отчеты со стола, открывает ноутбук – проза всегда давалась ему легче, чем что либо иное.
«Не время для героев» – название новой повести приходит легко, и Чак остается им доволен: на просмотренных графиках линии выравниваются почти до прямых… И Чак знает: где-то там, в той части заповедника, что его создания некогда назвали Канзасом, загорается ночник в детской… и один маленький мальчик желает спокойной ночи своему младшему брату… и уходит спать сам… и его крошечный брат следит сонными круглыми глазами за отсветом от ночника на потолке…
Чак пишет: они проснутся завтра… чтобы взрослеть. Смеяться. Драться. Выигрывать. И проигрывать. Разбивать коленки и носы. Убегать вечерами на концерты каких-то групп… и сидеть под домашним арестом. Учиться. Любить. Растить детей.
Чак уже закрывает файл, когда вспоминает кое-что и, бормоча себе под нос «Да, и этого своего забирайте… На всякий случай…», дописывает еще один абзац.
Где-то там, в заповеднике с названием «Планета Земля и прилегающие территории», в больнице города, что его создания зовут «Лоуренс», раздается первый детский крик, и двое, верящие в Бога, его мудрость и его заповеди, выбирают для сына весьма неудачное имя – залог будущих насмешек одноклассников. Кастиэль.
Графики баланса тьмы и света во вселенной приходят в норму, вновь закручиваясь в вечный символ «инь-ян»… звезды светят… в детской спящего младенца тишина и огни ночника на потолке…
Чак закрывает папки с таблицами и отчетами.
Нет проблемы – нет работы с бумагами.
Кто скажет, что он ленив или малодушен?! Он великодушен… И, кроме того, ненавидит отчетность.