Аааагггрррхххх...
Азазель приучил меня, что во всем нужен план. Он сам был тем еще планировщиком. По плану Желтоглазого трон ада по праву должен был занять Люцифер, а не выскочка Кроули. Теперь мне приходится искать управу на этого урода с перекрестка. А что может быть лучшей управой на демона, чем ангел?
(Время действия - после эпизода 7.17 "The Born-Again Identity")
Поначалу было даже забавно: ангел с отпечатком Люцифера в голове. Личный палач для того, кто в ад попасть не может. Расскажи любому демону, так помрет от смеха. Шутка. Анекдот.
Вот только потом Мэг коснулась сознания Кастиэля, и ее передернуло от отвращения и боли. Азазель никогда не рождал в ней таких ощущений, а он ведь тоже был падшим ангелом. Мозг Сэма Винчестера просто изжарился бы, отключился и сдох, а вот разум вечного существа продолжал страдать, и страдания его будут длиться бесконечно. Отпечаток Люцифера, словно огненная пощечина, пылал на щеках Кастиэля лихорадочным жаром, он полыхал в глазах угольками пламени, которому не погаснуть. День за днем Мэг – сестра Мастерс – приходила в его палату и видела, как Люцифер рвет ангельскую благодать. И как та срастается вновь, все такая же слепяще-белая. Азазель говаривал ей когда-то, что Земля плоха для пыток: мрут люди, как ни старайся. Ну месяц их попытаешь, ну два, ну три, так ведь все равно сдохнут. В аду удобнее – души восстанавливаются, развлекайся, сколько хочешь. То, что творилось с Кастиэлем, было практически пародией на ад.
Мэг, как и любому демону, не было свойственно милосердие или сострадание, но нечто, отдаленно напоминающее эти чувства, просыпалось в ней, когда она смотрела на запертого в одном теле с Люцифером ангела. На него было не жалко смотреть, но как-то неприятно. Несколько раз она ловила себя на том, что сидит рядом с Кастиэлем и что-то рассказывает, стараясь достучаться до него. Но отклика не было. Мэг приходилось оставлять его и являться вновь на следующее утро.
Ничего не менялось, пока однажды, уходя, она вдруг не услышала: «Дин…»
Мэг обернулась, недоверчиво глядя на ангела.
- Что?.. – пробормотала она и медленно подошла к кровати.
- Дин… - повторил Кастиэль вновь. И добавил: - Не надо.
Она нахмурилась: это было так похоже и непохоже одновременно на то, что обычно бормотал ангел. Сколько раз она уже слышала это умоляющее «не надо». Она слышала, как это самое «не надо» с такими же интонациями шептали души, распятые на цепях в аду. И вдруг – «Дин»? Винчестеры - конечно, те еще твари, но не для ангела же в самом деле…
Мэг осторожно дотронулась до лба Кастиэля пальцами. Его кожа была влажной и горячей.
- Дин! Пожалуйста! – тут же взмолился ангел, не открывая глаз. Что-то происходило в голове Кастиэля, и Мэг хотела знать что. Она напряглась и почувствовала, что проваливается. Через мгновение она тоже была в клетке, которую Люцифер выстроил внутри Кастиэля, но вместо привычного облика господина Мэг увидела совсем другого человека.
Дина Винчестера.
На нем была обычная синяя рубашка и черная футболка под ней, обычные потертые джинсы. Мэг сказала бы, что и обычным в нем было все остальное, но нет, даже мимолетного взгляда хватило, чтобы понять, что есть в Дине Винчестере, который стоял сейчас перед висящим на крюках Кастиэлем, что-то неправильное. Может быть, дело было в кривой усмешке на губах. Мэг еще помнила то время, когда ее душа только оказалась в аду: так улыбались палачи, безжалостно и чуть сочувствующе. «Тебе больно? Ах, бедняжечка. Мне так жаль. Но придется сделать тебе еще больнее. Как же ты кричишь! У меня сердце кровью обливается. Я не хочу делать тебе больно, но мне придется. Да, мне придется». Конечно, сочувствие было наигранным. Это легко читалось в глазах, где горел огонь не то желания, не то возбуждения. Им нравилось пытать, они ловили такой безумный кайф, что не могли скрыть его даже маской сочувствия, которую пытались прилепить к своему лицу.
Таким сейчас было лицо Дина Винчестера.
Лицо палача.
В руках Дин сжимал ангельский меч. Тот переливался холодным сиянием в лучах каких-то невидимых ламп.
- Слушай, Кас, - сказал Дин, - мне вот интересно, это у всех пернатых совесть размером с египетскую пирамиду или только тебе так повезло?
Он провел кончиком меча по руке Кастиэля, словно рисуя какие-то узоры, тут же раскрашивающиеся кровью. Ангел вздрогнул.
- Оно того стоило, Кас? – продолжил Дин. – Спасти моего брата и самому попасть в объятья Люцифера?
- Я сделал то, что обязан был сделать, - прошептал ангел. – Я должен был исправить то, что натворил.
- Самопожертвование! – Винчестер вскинул вверх меч, и тот сверкнул россыпью бриллиантов. – Я об этой дряни знаю все. Хочешь побыстрее попасть в ад? Самопожертвование – твой выбор. Но вас с пернатой академии этому не учили, да? Или ты прогулял уроки?
Не дожидаясь ответа ангела, Дин принялся вновь выводить на теле Кастиэля кровавые орнаменты. Рубашка и кожа под ней расходились под острым лезвием. Мэг видела, как мгновенно зарастали раны, нанесенные ангелам обычным оружием, но их собственные мечи – другое дело. Кровь, по-человечески яркая, пропитывала одежду.
- Думаешь, тебе кто-то скажет «спасибо»? – Дин, казалось, с трудом оторвался от своего занятия. – Думаешь, я притащил тебя сюда, чтобы ты остался в живых? Да мне плевать было на тебя, Кастиэль. Мне было все равно, как ты вылечишь Сэма.
- Я должен был…
- Да что ты заладил, как попугай? – огрызнулся Винчестер, вдруг вгоняя меч в плечо ангела. – Твое «должен» никому не нужно! Будешь торчать здесь, пока твой мясной костюмчик не сгниет, - он принялся медленно поворачивать лезвие в ране. - Люцифер будет счастлив посмотреть, как твои разложившиеся мозги вытекут через уши.
- Дин…
- Что «Дин»? Я никогда сюда больше не приеду, я забуду о тебе. Ты не моя семья, ты никто.
- Дин, пожалуйста… - полный боли – не физической, душевной – голос ангела пронзил Мэг.
- Я скажу себе, что не буду приезжать к тебе сюда, потому что это может привлечь демонов, но на деле мне все равно, что с тобой станет.
- Не надо…
- Ты ведь все это знал, Кас. Когда вспомнил, что ты ангел, ты понял, зачем тебя сюда привезли.
- Дин!
Мэг видела: Кастиэль не понимает, что перед ним не настоящий Дин Винчестер, а Люцифер. Слова псевдо-Дина так больно били по нему именно потому, что он не понимал этого. Они жгли сильнее, чем ангельский меч. Но даже если сейчас Мэг попытается загородить Кастиэля и объяснить ему, что происходит, тот не поймет. Он даже не увидит ее. Он будет смотреть только на Люцифера, так точно воспроизводящего Дина Винчестера. Откуда вообще взялся этот Дин-палач? Мэг видела его сердитым и злым, видела ненавидящим, видела жестоким, но каждое из этих чувств не горело в нем так ярко, как сейчас. А ведь Люцифер в сознании Кастиэля был всего лишь отпечатком настоящего властителя ада. Значит, создавать что-то свое он не мог, только пользовался памятью ангела. Он должен был вытащить оттуда этого Дина. Но где он мог видеть его таким? Этот Дин Винчестер охотником не был, он был…
- Демон, - выдохнула Мэг.
Она вспомнила историю, которая громыхала по всему аду. Ангелы осадили врата, а потом Кастиэль ворвался в ад и вытащил душу Дина Винчестера. Ангелы стремились успеть до того, как он сломается и уничтожит первую печать. Как там говорил Аластер? «Ибо сказано, что первая Печать будет снята, когда праведник прольет кровь в аду, когда он не устоит – не устоит и Печать». Этот ублюдок вообще любил изъясняться высокопарным языком. Пытает вот так, бывает, кровь кругом, ошметки внутренностей разлетаются, и чуть ли не стихи читает. Аластер был мастером своего дела, ангелы не успели. Кастиэль не успел. Когда он нашел Дина, тот должен был быть на полпути к тому, чтобы стать демоном. Интересно, глаза его уже почернели? Вот откуда взялось это обличье Люцифера. И вот почему Кастиэлю так больно. Он наказывает себя не только за Сэма, но и за Дина, и за все концы света, которые были или не были по его – как будто по его – вине.
- Ах ты, глупый ангелочек, - сказала Мэг. – Глупый-глупый.
Никто лучше самих людей не знает, куда себя больнее ударить, а Кастиэль - видимо, профессионал в этом деле. Мэг больше не хотела смотреть на этот «пир» самоуничижения и саморазрушения. Она не могла вытолкнуть Люцифера, она не решилась бы «забрать» его себе, но было кое-что, что она могла сделать. Она могла «поселить» сюда и другие видения, надо только лишь решить, какие достучатся до Кастиэля.
- Эй, Кас! – крикнул появившийся перед Мэг Дин Винчестер. Еще один в этой клетке разума. – Ты что, серьезно решил, что этот урод – я?
Ангел дернулся и взглянул на него.
- Ну честно, я бы обиделся, если бы узнал, что ты так обо мне думаешь, - губы этого нового Дина не кривились в усмешке, а действительно улыбались, честно и открыто.
- Я виноват, Дин, - теперь Кастиэль обращался к этому Винчестеру, а тот, Дин-Люцифер, продолжал что-то говорить, осуждать ангела, смеяться над ним.
- Брось, Кас. Мы не будем соревноваться, у кого вина больше. Если бы я знал заранее, что ты собираешься сделать, я бы нашел другой способ.
- Я столько натворил…
- Господи, Кастиэль! – взвился Дин. – А я продал душу на перекрестке, сломался в аду, начал сам пытать души и разрушил первую Печать на клетке Люцифера. Мне тебя осуждать? – он покачал головой. – Ошибся адресом.
- Мои прегрешения не идут ни в какое сравнение с твоими. Я привел в этот мир левиафанов. За одно это я должен…
- Должен что? Запытать самого себя в психушке? Ты здесь ничего не исправишь. Никому не поможешь.
Кастиэль опустил голову.
- Ты уехал.
- Еще скажи, что я тебя бросил. Ну что ты как маленький! Левиафаны того и гляди мир сожрут. Давай, Кас, приходи в себя что ли…
Дин замолчал, потому что Мэг не знала, что же еще он должен сказать, чтобы ангел очнулся. Но потом по какому-то наитию она добавила через созданного ей Дина:
- Ты нам нужен.
Цепи, державшие Кастиэля, вдруг исчезли, Люцифер замолк, наступила блаженная тишина.
- Кас? – позвала Мэг, но ангел стоял посреди этого безмолвия и не двигался.
- Кас? – повторила она, однако он не ответил.
«Вот блин, - подумала Мэг. – Два Дина все-таки выжгли мозги пташечке». Подождав еще немного, она вынырнула из сознания ангела и взглянула на лежащего на кровати Кастиэля. Ей показалось, что красные лихорадочные пятна, которые горели на щеках ангела из-за жара, теперь исчезли.
***
На утро сестра Мастерс обнаружила, что Кастиэль гуляет по коридору и со счастливой улыбочкой поет какие-то песенки. А еще наблюдает за полетом бабочек и рассматривает «узоры» из отбитой штукатурки на стенах.
«Мда… - подумала Мэг. – Два Дина Винчестера, похоже, и мертвого поднимут. Только у этого лекарства побочный эффект – превращает в обдолбанного шизика».
В этот момент ангел как раз подскочил к ней, порывисто обнял и сказал:
- Жизнь прекрасна, Мэг! Как же она прекрасна!
Демонесса кривовато улыбнулась и решила, что пора вызывать реальных Винчестеров. Третий Дин, возможно, вернет мозги пернатого на место.
(Время действия - после эпизода 7.17 "The Born-Again Identity")
Лекарство для ангела
Лекарство для ангела
Поначалу было даже забавно: ангел с отпечатком Люцифера в голове. Личный палач для того, кто в ад попасть не может. Расскажи любому демону, так помрет от смеха. Шутка. Анекдот.
Вот только потом Мэг коснулась сознания Кастиэля, и ее передернуло от отвращения и боли. Азазель никогда не рождал в ней таких ощущений, а он ведь тоже был падшим ангелом. Мозг Сэма Винчестера просто изжарился бы, отключился и сдох, а вот разум вечного существа продолжал страдать, и страдания его будут длиться бесконечно. Отпечаток Люцифера, словно огненная пощечина, пылал на щеках Кастиэля лихорадочным жаром, он полыхал в глазах угольками пламени, которому не погаснуть. День за днем Мэг – сестра Мастерс – приходила в его палату и видела, как Люцифер рвет ангельскую благодать. И как та срастается вновь, все такая же слепяще-белая. Азазель говаривал ей когда-то, что Земля плоха для пыток: мрут люди, как ни старайся. Ну месяц их попытаешь, ну два, ну три, так ведь все равно сдохнут. В аду удобнее – души восстанавливаются, развлекайся, сколько хочешь. То, что творилось с Кастиэлем, было практически пародией на ад.
Мэг, как и любому демону, не было свойственно милосердие или сострадание, но нечто, отдаленно напоминающее эти чувства, просыпалось в ней, когда она смотрела на запертого в одном теле с Люцифером ангела. На него было не жалко смотреть, но как-то неприятно. Несколько раз она ловила себя на том, что сидит рядом с Кастиэлем и что-то рассказывает, стараясь достучаться до него. Но отклика не было. Мэг приходилось оставлять его и являться вновь на следующее утро.
Ничего не менялось, пока однажды, уходя, она вдруг не услышала: «Дин…»
Мэг обернулась, недоверчиво глядя на ангела.
- Что?.. – пробормотала она и медленно подошла к кровати.
- Дин… - повторил Кастиэль вновь. И добавил: - Не надо.
Она нахмурилась: это было так похоже и непохоже одновременно на то, что обычно бормотал ангел. Сколько раз она уже слышала это умоляющее «не надо». Она слышала, как это самое «не надо» с такими же интонациями шептали души, распятые на цепях в аду. И вдруг – «Дин»? Винчестеры - конечно, те еще твари, но не для ангела же в самом деле…
Мэг осторожно дотронулась до лба Кастиэля пальцами. Его кожа была влажной и горячей.
- Дин! Пожалуйста! – тут же взмолился ангел, не открывая глаз. Что-то происходило в голове Кастиэля, и Мэг хотела знать что. Она напряглась и почувствовала, что проваливается. Через мгновение она тоже была в клетке, которую Люцифер выстроил внутри Кастиэля, но вместо привычного облика господина Мэг увидела совсем другого человека.
Дина Винчестера.
На нем была обычная синяя рубашка и черная футболка под ней, обычные потертые джинсы. Мэг сказала бы, что и обычным в нем было все остальное, но нет, даже мимолетного взгляда хватило, чтобы понять, что есть в Дине Винчестере, который стоял сейчас перед висящим на крюках Кастиэлем, что-то неправильное. Может быть, дело было в кривой усмешке на губах. Мэг еще помнила то время, когда ее душа только оказалась в аду: так улыбались палачи, безжалостно и чуть сочувствующе. «Тебе больно? Ах, бедняжечка. Мне так жаль. Но придется сделать тебе еще больнее. Как же ты кричишь! У меня сердце кровью обливается. Я не хочу делать тебе больно, но мне придется. Да, мне придется». Конечно, сочувствие было наигранным. Это легко читалось в глазах, где горел огонь не то желания, не то возбуждения. Им нравилось пытать, они ловили такой безумный кайф, что не могли скрыть его даже маской сочувствия, которую пытались прилепить к своему лицу.
Таким сейчас было лицо Дина Винчестера.
Лицо палача.
В руках Дин сжимал ангельский меч. Тот переливался холодным сиянием в лучах каких-то невидимых ламп.
- Слушай, Кас, - сказал Дин, - мне вот интересно, это у всех пернатых совесть размером с египетскую пирамиду или только тебе так повезло?
Он провел кончиком меча по руке Кастиэля, словно рисуя какие-то узоры, тут же раскрашивающиеся кровью. Ангел вздрогнул.
- Оно того стоило, Кас? – продолжил Дин. – Спасти моего брата и самому попасть в объятья Люцифера?
- Я сделал то, что обязан был сделать, - прошептал ангел. – Я должен был исправить то, что натворил.
- Самопожертвование! – Винчестер вскинул вверх меч, и тот сверкнул россыпью бриллиантов. – Я об этой дряни знаю все. Хочешь побыстрее попасть в ад? Самопожертвование – твой выбор. Но вас с пернатой академии этому не учили, да? Или ты прогулял уроки?
Не дожидаясь ответа ангела, Дин принялся вновь выводить на теле Кастиэля кровавые орнаменты. Рубашка и кожа под ней расходились под острым лезвием. Мэг видела, как мгновенно зарастали раны, нанесенные ангелам обычным оружием, но их собственные мечи – другое дело. Кровь, по-человечески яркая, пропитывала одежду.
- Думаешь, тебе кто-то скажет «спасибо»? – Дин, казалось, с трудом оторвался от своего занятия. – Думаешь, я притащил тебя сюда, чтобы ты остался в живых? Да мне плевать было на тебя, Кастиэль. Мне было все равно, как ты вылечишь Сэма.
- Я должен был…
- Да что ты заладил, как попугай? – огрызнулся Винчестер, вдруг вгоняя меч в плечо ангела. – Твое «должен» никому не нужно! Будешь торчать здесь, пока твой мясной костюмчик не сгниет, - он принялся медленно поворачивать лезвие в ране. - Люцифер будет счастлив посмотреть, как твои разложившиеся мозги вытекут через уши.
- Дин…
- Что «Дин»? Я никогда сюда больше не приеду, я забуду о тебе. Ты не моя семья, ты никто.
- Дин, пожалуйста… - полный боли – не физической, душевной – голос ангела пронзил Мэг.
- Я скажу себе, что не буду приезжать к тебе сюда, потому что это может привлечь демонов, но на деле мне все равно, что с тобой станет.
- Не надо…
- Ты ведь все это знал, Кас. Когда вспомнил, что ты ангел, ты понял, зачем тебя сюда привезли.
- Дин!
Мэг видела: Кастиэль не понимает, что перед ним не настоящий Дин Винчестер, а Люцифер. Слова псевдо-Дина так больно били по нему именно потому, что он не понимал этого. Они жгли сильнее, чем ангельский меч. Но даже если сейчас Мэг попытается загородить Кастиэля и объяснить ему, что происходит, тот не поймет. Он даже не увидит ее. Он будет смотреть только на Люцифера, так точно воспроизводящего Дина Винчестера. Откуда вообще взялся этот Дин-палач? Мэг видела его сердитым и злым, видела ненавидящим, видела жестоким, но каждое из этих чувств не горело в нем так ярко, как сейчас. А ведь Люцифер в сознании Кастиэля был всего лишь отпечатком настоящего властителя ада. Значит, создавать что-то свое он не мог, только пользовался памятью ангела. Он должен был вытащить оттуда этого Дина. Но где он мог видеть его таким? Этот Дин Винчестер охотником не был, он был…
- Демон, - выдохнула Мэг.
Она вспомнила историю, которая громыхала по всему аду. Ангелы осадили врата, а потом Кастиэль ворвался в ад и вытащил душу Дина Винчестера. Ангелы стремились успеть до того, как он сломается и уничтожит первую печать. Как там говорил Аластер? «Ибо сказано, что первая Печать будет снята, когда праведник прольет кровь в аду, когда он не устоит – не устоит и Печать». Этот ублюдок вообще любил изъясняться высокопарным языком. Пытает вот так, бывает, кровь кругом, ошметки внутренностей разлетаются, и чуть ли не стихи читает. Аластер был мастером своего дела, ангелы не успели. Кастиэль не успел. Когда он нашел Дина, тот должен был быть на полпути к тому, чтобы стать демоном. Интересно, глаза его уже почернели? Вот откуда взялось это обличье Люцифера. И вот почему Кастиэлю так больно. Он наказывает себя не только за Сэма, но и за Дина, и за все концы света, которые были или не были по его – как будто по его – вине.
- Ах ты, глупый ангелочек, - сказала Мэг. – Глупый-глупый.
Никто лучше самих людей не знает, куда себя больнее ударить, а Кастиэль - видимо, профессионал в этом деле. Мэг больше не хотела смотреть на этот «пир» самоуничижения и саморазрушения. Она не могла вытолкнуть Люцифера, она не решилась бы «забрать» его себе, но было кое-что, что она могла сделать. Она могла «поселить» сюда и другие видения, надо только лишь решить, какие достучатся до Кастиэля.
- Эй, Кас! – крикнул появившийся перед Мэг Дин Винчестер. Еще один в этой клетке разума. – Ты что, серьезно решил, что этот урод – я?
Ангел дернулся и взглянул на него.
- Ну честно, я бы обиделся, если бы узнал, что ты так обо мне думаешь, - губы этого нового Дина не кривились в усмешке, а действительно улыбались, честно и открыто.
- Я виноват, Дин, - теперь Кастиэль обращался к этому Винчестеру, а тот, Дин-Люцифер, продолжал что-то говорить, осуждать ангела, смеяться над ним.
- Брось, Кас. Мы не будем соревноваться, у кого вина больше. Если бы я знал заранее, что ты собираешься сделать, я бы нашел другой способ.
- Я столько натворил…
- Господи, Кастиэль! – взвился Дин. – А я продал душу на перекрестке, сломался в аду, начал сам пытать души и разрушил первую Печать на клетке Люцифера. Мне тебя осуждать? – он покачал головой. – Ошибся адресом.
- Мои прегрешения не идут ни в какое сравнение с твоими. Я привел в этот мир левиафанов. За одно это я должен…
- Должен что? Запытать самого себя в психушке? Ты здесь ничего не исправишь. Никому не поможешь.
Кастиэль опустил голову.
- Ты уехал.
- Еще скажи, что я тебя бросил. Ну что ты как маленький! Левиафаны того и гляди мир сожрут. Давай, Кас, приходи в себя что ли…
Дин замолчал, потому что Мэг не знала, что же еще он должен сказать, чтобы ангел очнулся. Но потом по какому-то наитию она добавила через созданного ей Дина:
- Ты нам нужен.
Цепи, державшие Кастиэля, вдруг исчезли, Люцифер замолк, наступила блаженная тишина.
- Кас? – позвала Мэг, но ангел стоял посреди этого безмолвия и не двигался.
- Кас? – повторила она, однако он не ответил.
«Вот блин, - подумала Мэг. – Два Дина все-таки выжгли мозги пташечке». Подождав еще немного, она вынырнула из сознания ангела и взглянула на лежащего на кровати Кастиэля. Ей показалось, что красные лихорадочные пятна, которые горели на щеках ангела из-за жара, теперь исчезли.
***
На утро сестра Мастерс обнаружила, что Кастиэль гуляет по коридору и со счастливой улыбочкой поет какие-то песенки. А еще наблюдает за полетом бабочек и рассматривает «узоры» из отбитой штукатурки на стенах.
«Мда… - подумала Мэг. – Два Дина Винчестера, похоже, и мертвого поднимут. Только у этого лекарства побочный эффект – превращает в обдолбанного шизика».
В этот момент ангел как раз подскочил к ней, порывисто обнял и сказал:
- Жизнь прекрасна, Мэг! Как же она прекрасна!
Демонесса кривовато улыбнулась и решила, что пора вызывать реальных Винчестеров. Третий Дин, возможно, вернет мозги пернатого на место.
@темы: Тринадцатый круг
-
-
18.11.2012 в 17:53-
-
18.11.2012 в 22:10-
-
19.11.2012 в 02:10-
-
19.11.2012 в 20:15-
-
19.11.2012 в 21:26-
-
24.11.2012 в 16:36-
-
24.11.2012 в 17:32-
-
24.11.2012 в 19:16-
-
26.11.2012 в 17:19спасибо, что поделились опытом
-
-
27.11.2012 в 14:08Ты лучшее лекарство не только для Каси( это само собой разумеется
-
-
27.11.2012 в 19:41