Круг четырнадцатый: Рождество 1993 года.
Название: Мимолетное прикосновение праздника
Персонажи: Дин, Сэм
Рейтинг: G
Размер: ~ 1 900 слов
Дисклеймер: КрипкеБОГ
читать дальше
Дин плохо помнит последнее Рождество, проведенное в Лоуренсе. Обрывками в памяти проступают мягкий запах хвои и яркие огни праздничной гирлянды; порезанный разбитой игрушкой палец и мама, склонившаяся над ним и дувшая на ранку, пока пузырилась перекись; папа, ласково треплющий по голове, и его слова о том, что мужчины не плачут. А еще он помнит большие папины ладони, обнимающие округлый живот, обтянутый желтым платьем – как раз на уровне его, Дина, глаз. Тогда от этих рук исходила нежность и запах мандаринов, теперь же они потемнели и пахнут оружейной смазкой и порохом. Но Дин на них почти не глядит – когда он стоит напротив, то смотрит лишь на обветренные потрескавшиеся губы и ловит каждое слово, произнесенное отцом. И сам отец давно стал другим, и Сэмми совсем не знает того улыбчивого, сильного папу, который подбрасывал заливавшегося смехом Дина к потолку. Дин знает секрет, как смягчить взгляд отца – нужно всего лишь сказать что-то о маме. Но он не пользуется этим знанием, потому что после минутного просветления в глазах Джона Винчестера разгорается боль, а на следующий день он срывается на охоту. Вчера Сэм спросил о том, как они праздновали Рождество до его рождения. Дин промолчал, сделав вид, что не расслышал вопрос, а отец долго смотрел на младшего сына, и глаза его незнакомо блестели. «Как все», - только и ответил он спустя несколько минут. Сэм открыл было рот, но Дин пребольно наступил ему на ногу, чтобы тот заткнулся. Толку от разговора, ведь мелкому все равно неизвестно, что значит праздновать Рождество «как все».
Они остановливаются в домике лесничего, который позвал отца на помощь, когда выяснилось, что последние полгода людей в местных лесах жрет не медведь. В последнее время Джон стал нередко привлекать к своей работе Дина, но на этот раз помощником стал этот самый лесничий, а Дина оставили нянчиться с Сэмом. Дин считает, что брат уже довольно взрослый и может остаться один на день –другой. Но отец думает иначе, и спорить с ним не имеет смысла. На счастье Дина, у лесничего есть старенький черно-белый телевизор, и несмотря на то, что транслирует он всего один канал, в преддверии праздника показывают немало интересных фильмов. Сэм большую половину дня ведет себя тихо и не нарывается, забившись в угол с какой-то книгой.
Под вечер начинает сыпать снег, напоминая о том, что Рождество сегодня не только по телевизору, а и у них, Винчестеров, тоже. Догадавшись, что они снова проведут несколько дней в какой-нибудь глуши, Дин озаботился подарком для брата заранее. У него никогда не бывает крупных сумм на карманные расходы, но иногда он просто не возвращает отцу сдачу. В этот раз, покупая продукты, он не стал оставлять деньги себе, а истратил остатки на две сахарные трости – чем не символ наступающего Рождества? Ни Сэм, ни Дин не особенные сладкоежки, да и не достается им сладостей, как другим детям. Но другой идеи для подарка у Дина не было, а сахарные трости стояли как раз перед кассой, в которой он расплачивался за покупки. Уже два дня они дожидаются своего часа во внутреннем кармане его потертой джинсовой куртки.
- Саманта, устроим праздник? - подмигивает он и с удовольствием ловит на себе недоверчивый взгляд брата, в котором постепенно нарастает понимание, что сегодня все же будет особенный вечер. Сэм сдержанно улыбается - ему ведь уже десять, да и кому охота лишний раз выслушивать издевки Дина о щенячьих восторгах - и откладывает книгу в сторону.
- Накрывай на стол, я скоро, - распоряжается Дин и уходит на второй этаж.
Вторым этажом в этом доме служит небольшая площадка с лестницей, упирающейся в чердачный люк. Дина второй день томится желанием порыться в чердачном хламе в поисках чрезвычайно важных вещей, которые никому уже не нужны, а ему самому пригодились бы непременно. А даже если бы и не пригодились, он просто любит рассматривать старые вещи, придумывая им историю. Признаться в своем неуемном любопытстве перед кем бы то ни было, а тем более младшим братом, стыдно. Но сейчас Сэм занят, и у Дино появился шанс подняться наверх, сделав вид, что ищет что-нибудь важное для них обоих. А если не найдет - ну так это же дело случая.
Но на чердаке лесничего на удивление пусто - лишь в углах аккуратно стоят несколько запакованных коробок да несколько старых шляп висят на гвоздях вдоль стены. Дин ни за что не полезет вскрывать то, что явно спрятано от посторонних глаз, поэтому вздыхает и поворачивает обратно к лестнице. Но тут взгляд выхватывает из сумрака тусклый блеск металлических пластин - под маленьким чердачным окном, что по правую руку от распахнутого люка, стоит огромный старинный сундук. Без замка или каких-либо еще запоров. И даже тяжелая крышка немного приоткрыта. Дин клянется себе - только одним глазком - и приподнимает крышку, оказавшуюся не такой уж и тяжелой.
В сундуке не слишком много вещей - просто в него не вмещается высокая деревянная коробка, именно она и не позволяет крышке закрыться. Сам же сундук настолько огромен, что вздумай Дин спрятаться в нем, вместился бы без труда. На самом дне он видит старую фарфоровую куклу. Он берет ее в руки и вглядывается в почти живое лицо. Под куклой лежит какая-то книга. Дин тянет на себя толстый переплет, и в его руках оказывается потертый фотоальбом. В нем не слишком много фотографий, но на них изображена одна и та же девочка. На первых фотографиях ей около трех лет, на последних - лет семь-восемь. Дин закрывает альбом и возвращает его на место. По пути задевает рукавом светлый платок из тонкой шерсти, прикрывающий стоящую рядом с куклой коробку из-под обуви. Платок соскальзывает, открывая спрятанные под ним елочные игрушки. Красивые стеклянные шары переложены слоями ваты, напоминающей пожелтевший снег. Дин берет их в руки по одному и рассматривает в сероватом свете уходящего дня, проникающем через полукруглое чердачное окно. Шары похожи на те, которыми они украшали рождественскую ель с мамой. Один из таких он когда-то разбил, а затем стоически выдержал процедуру обработки порезанного пальца. Мысли о маме настолько поглощают его, что он не слышит, как на чердаке появляется Сэм. Мелкий едва не подпрыгивает от нетерпения, так хочется ему начать праздник.
- Дин, я все... О, ух ты! - Сэм вынимает из сундука сразу два хрупких шара. - Ой, а давай нарядим елку!
Глядя в восторженные глаза брата, Дин снисходительно улыбается:
- Какая же ты все-таки девчонка, Сэмми, - как будто бы не он пять минут назад вертел в руках фарфоровую куклу. Впрочем, у него есть оправдание - она слишком похожа на настоящего ребенка, но только в миниатюре.
- Дин, ну давай, а? - Сэм словно и не слышит обидных слов. Он укладывает шары в мягкие ватные гнезда и вынимает из сундука всю коробку. - Пойдем, во дворе маленькая елка. Украсим ее? - спрашивает он, уже стоя на верхней ступени лестницы.
- Ну давай, - соглашается Дин. Праздник так праздник. В конце концов, не так часто у них есть настоящая елка в Рождество.
В распахнутых куртках и без рукавиц совсем не холодно. Предпраздничное возбуждение, даже разделенное на двоих, захлестывает с головой. Они умудряются украсить деревце, не разбив ни одной игрушки и даже почти не сбив с еловых лап снег, который придает им особенно праздничный вид.
- Правда, здорово? - сияет глазами Сэм. - Жаль, что нет звезды, чтобы украсить верхушку.
- Погоди, - вскидывается Дин, - я сейчас.
Он опрометью несется обратно в дом, взбегает на чердак и, с трудом ориентируясь в темном помещении, хватает со стены самую светлую шляпу. Это дамская панама, из которой некрасиво торчит во все стороны потемневшая от времени солома. Зато она украшена несколькими разноцветными лентами - мятыми и запыленными, но все еще яркими.
Вернувшись к Сэму, Дин водружает шляпу на верхушку ели, и самая длинная ветка протыкает ветхую солому - теперь ее не снесет никаким ветром.
- Здорово! - повторяет Сэм.
- Теперь она похожа на ведьму, - фыркает Дин. - На старую каргу, обвешанную дешевыми украшениями.
На самом деле Дин так не считает, ему очень нравится украшенная ель, но он стесняется показать свои радость и волнение младшему брату, поэтому говорит намеренно пренебрежительным тоном.
- А мне нравится, - счастливо выдыхает Сэм и зябко поводит плечами.
- Пойдем, замерзнешь, - Дин берет голову младшего брата в захват и тащит его к дому.
- Пусти, - не слишком уж и сопротивляется Сэм, боясь спугнуть доброе расположение духа старшего брата.
Телевизор разговаривает сам с собой, а на столе накрыто нехитрое угощение: остывшая пицца, две банки колы и несколько апельсинов.
Сэм подхватывает тарелку с пиццей и идет разогревать ее второй раз.
Когда тарелка пустеет, а Сэм прилежно убирает стол, Дин зовет его смотреть комедию. Когда мелкий устраивается на диване рядом с ним, наконец, решается:
- Сэмми, с Рождеством, - он протягивает сахарную трость, завернутую в прозрачный хрустящий полиэтилен.
Сэм замирает на секунду, а затем, так и не взяв конфету, бросается к своей кровати, вытаскивает из-под нее рюкзак и что-то вынимает оттуда.
Вернувшись к Дину, он протягивает ему какую-то книгу.
- Что это? - машинально спрашивает Дин, чтобы разбить неловкость.
- С Рождеством, Дин, - сияет Сэм. - Это ежедневник, я весь год на него копил.
Это действительно красивый ежедневник на 1993 год в темно-коричневой кожаной обложке, застегивающейся на “молнию”. Листы в ней крепятся на блестящих металлических кольцах, а внизу каждой страницы размещена информация о событиях, произошедших в истории Соединенных Штатов в тот или иной день. Справа в кожаной петле лежит черная шариковая ручка, тоже украшенная хромированными кольцами. Кроме нее внутри есть несколько кармашков, и Дин ловит себя на мысли, что не знает, что будет в них хранить. Это очень крутой подарок - подобная книжка есть только у отца.
- Спасибо, Сэм, - скрыть восхищение в голосе не удается, да и не стоит - Сэм пристально наблюдает за реакцией брата и, похоже, чрезвычайно ею доволен. Он волнуется, и пока Дин исследует свое новое сокровище, с хрустом сгрызает конфету, не жалея зубов.
Дин не может не признать, что Сэм умеет выбирать подарки. Пустячный кулончик-божок, подаренный на Рождество два года назад, Дин не снимает даже в душе.
- Дин, “Один дома”! - прерывает его мысли Сэм и плюхается на диван. Дин кладет ежедневник рядом и тоже включается в просмотр комедии. Они дружно хохочут над приключениями забытого дома мальчика и неудачливых воришек. Дин с дивана кидает реплики-подсказки, из чего еще можно было бы сделать замечательные ловушки на мошенников.
Но Сэм не будет Сэмом, если не испортит замечательный вечер.
- Дин, расскажи о маме, - просит он по окончании фильма. - Расскажи, как вы отмечали Рождество.
Дин не любит эти расспросы. И сейчас он тут старший, и вся ответственность лежит на нем. За все - за праздник, за младшего брата, который уже не такой и маленький, за их с Сэмом жизнь, если вдруг отец не вернется с очередной охоты. О последнем даже думать страшно, он прекрасно знает, что в этом случае им не избежать вмешательства социальных служб. Представляя себе, как их разлучают, Дин начинает злиться.
- Не помню я, сколько можно тебе повторять! - рычит он и отталкивает от себя Сэма. - Топай спать, поздно уже.
Сэм не настаивает - покорно поднимается и плетется к своей кровати. Приглушив звук, Дин пытается смотреть еще один фильм, но мысли его все время перескакивают с давнишних обрывистых воспоминаний на Сэма. Глаза начинают слипаться. Дин выключает телевизор и тоже идет спать.
Сэм, как всегда, разметался по кровати, сбросив одеяло на пол. Прежде чем лечь, Дин укрывает брата, аккуратно подталкивая одеяло со всех сторон - к утру в доме станет прохладнее, и мелкий замерзнет. Потом идет к вешалке, вынимает из внутреннего кармана свою сахарную трость и, вернувшись к кровати, кладет ее под Сэмову подушку.
Когда он гасит свет, комнату освещает свет полной луны, отраженный от вездесущего белого снега, укрывшего все вокруг домика. И Дину видна верхушка елки за окном и разноцветные ленточки, лениво развевающиеся по ветру.
Название: Мимолетное прикосновение праздника
Персонажи: Дин, Сэм
Рейтинг: G
Размер: ~ 1 900 слов
Дисклеймер: КрипкеБОГ
читать дальше
Дин плохо помнит последнее Рождество, проведенное в Лоуренсе. Обрывками в памяти проступают мягкий запах хвои и яркие огни праздничной гирлянды; порезанный разбитой игрушкой палец и мама, склонившаяся над ним и дувшая на ранку, пока пузырилась перекись; папа, ласково треплющий по голове, и его слова о том, что мужчины не плачут. А еще он помнит большие папины ладони, обнимающие округлый живот, обтянутый желтым платьем – как раз на уровне его, Дина, глаз. Тогда от этих рук исходила нежность и запах мандаринов, теперь же они потемнели и пахнут оружейной смазкой и порохом. Но Дин на них почти не глядит – когда он стоит напротив, то смотрит лишь на обветренные потрескавшиеся губы и ловит каждое слово, произнесенное отцом. И сам отец давно стал другим, и Сэмми совсем не знает того улыбчивого, сильного папу, который подбрасывал заливавшегося смехом Дина к потолку. Дин знает секрет, как смягчить взгляд отца – нужно всего лишь сказать что-то о маме. Но он не пользуется этим знанием, потому что после минутного просветления в глазах Джона Винчестера разгорается боль, а на следующий день он срывается на охоту. Вчера Сэм спросил о том, как они праздновали Рождество до его рождения. Дин промолчал, сделав вид, что не расслышал вопрос, а отец долго смотрел на младшего сына, и глаза его незнакомо блестели. «Как все», - только и ответил он спустя несколько минут. Сэм открыл было рот, но Дин пребольно наступил ему на ногу, чтобы тот заткнулся. Толку от разговора, ведь мелкому все равно неизвестно, что значит праздновать Рождество «как все».
Они остановливаются в домике лесничего, который позвал отца на помощь, когда выяснилось, что последние полгода людей в местных лесах жрет не медведь. В последнее время Джон стал нередко привлекать к своей работе Дина, но на этот раз помощником стал этот самый лесничий, а Дина оставили нянчиться с Сэмом. Дин считает, что брат уже довольно взрослый и может остаться один на день –другой. Но отец думает иначе, и спорить с ним не имеет смысла. На счастье Дина, у лесничего есть старенький черно-белый телевизор, и несмотря на то, что транслирует он всего один канал, в преддверии праздника показывают немало интересных фильмов. Сэм большую половину дня ведет себя тихо и не нарывается, забившись в угол с какой-то книгой.
Под вечер начинает сыпать снег, напоминая о том, что Рождество сегодня не только по телевизору, а и у них, Винчестеров, тоже. Догадавшись, что они снова проведут несколько дней в какой-нибудь глуши, Дин озаботился подарком для брата заранее. У него никогда не бывает крупных сумм на карманные расходы, но иногда он просто не возвращает отцу сдачу. В этот раз, покупая продукты, он не стал оставлять деньги себе, а истратил остатки на две сахарные трости – чем не символ наступающего Рождества? Ни Сэм, ни Дин не особенные сладкоежки, да и не достается им сладостей, как другим детям. Но другой идеи для подарка у Дина не было, а сахарные трости стояли как раз перед кассой, в которой он расплачивался за покупки. Уже два дня они дожидаются своего часа во внутреннем кармане его потертой джинсовой куртки.
- Саманта, устроим праздник? - подмигивает он и с удовольствием ловит на себе недоверчивый взгляд брата, в котором постепенно нарастает понимание, что сегодня все же будет особенный вечер. Сэм сдержанно улыбается - ему ведь уже десять, да и кому охота лишний раз выслушивать издевки Дина о щенячьих восторгах - и откладывает книгу в сторону.
- Накрывай на стол, я скоро, - распоряжается Дин и уходит на второй этаж.
Вторым этажом в этом доме служит небольшая площадка с лестницей, упирающейся в чердачный люк. Дина второй день томится желанием порыться в чердачном хламе в поисках чрезвычайно важных вещей, которые никому уже не нужны, а ему самому пригодились бы непременно. А даже если бы и не пригодились, он просто любит рассматривать старые вещи, придумывая им историю. Признаться в своем неуемном любопытстве перед кем бы то ни было, а тем более младшим братом, стыдно. Но сейчас Сэм занят, и у Дино появился шанс подняться наверх, сделав вид, что ищет что-нибудь важное для них обоих. А если не найдет - ну так это же дело случая.
Но на чердаке лесничего на удивление пусто - лишь в углах аккуратно стоят несколько запакованных коробок да несколько старых шляп висят на гвоздях вдоль стены. Дин ни за что не полезет вскрывать то, что явно спрятано от посторонних глаз, поэтому вздыхает и поворачивает обратно к лестнице. Но тут взгляд выхватывает из сумрака тусклый блеск металлических пластин - под маленьким чердачным окном, что по правую руку от распахнутого люка, стоит огромный старинный сундук. Без замка или каких-либо еще запоров. И даже тяжелая крышка немного приоткрыта. Дин клянется себе - только одним глазком - и приподнимает крышку, оказавшуюся не такой уж и тяжелой.
В сундуке не слишком много вещей - просто в него не вмещается высокая деревянная коробка, именно она и не позволяет крышке закрыться. Сам же сундук настолько огромен, что вздумай Дин спрятаться в нем, вместился бы без труда. На самом дне он видит старую фарфоровую куклу. Он берет ее в руки и вглядывается в почти живое лицо. Под куклой лежит какая-то книга. Дин тянет на себя толстый переплет, и в его руках оказывается потертый фотоальбом. В нем не слишком много фотографий, но на них изображена одна и та же девочка. На первых фотографиях ей около трех лет, на последних - лет семь-восемь. Дин закрывает альбом и возвращает его на место. По пути задевает рукавом светлый платок из тонкой шерсти, прикрывающий стоящую рядом с куклой коробку из-под обуви. Платок соскальзывает, открывая спрятанные под ним елочные игрушки. Красивые стеклянные шары переложены слоями ваты, напоминающей пожелтевший снег. Дин берет их в руки по одному и рассматривает в сероватом свете уходящего дня, проникающем через полукруглое чердачное окно. Шары похожи на те, которыми они украшали рождественскую ель с мамой. Один из таких он когда-то разбил, а затем стоически выдержал процедуру обработки порезанного пальца. Мысли о маме настолько поглощают его, что он не слышит, как на чердаке появляется Сэм. Мелкий едва не подпрыгивает от нетерпения, так хочется ему начать праздник.
- Дин, я все... О, ух ты! - Сэм вынимает из сундука сразу два хрупких шара. - Ой, а давай нарядим елку!
Глядя в восторженные глаза брата, Дин снисходительно улыбается:
- Какая же ты все-таки девчонка, Сэмми, - как будто бы не он пять минут назад вертел в руках фарфоровую куклу. Впрочем, у него есть оправдание - она слишком похожа на настоящего ребенка, но только в миниатюре.
- Дин, ну давай, а? - Сэм словно и не слышит обидных слов. Он укладывает шары в мягкие ватные гнезда и вынимает из сундука всю коробку. - Пойдем, во дворе маленькая елка. Украсим ее? - спрашивает он, уже стоя на верхней ступени лестницы.
- Ну давай, - соглашается Дин. Праздник так праздник. В конце концов, не так часто у них есть настоящая елка в Рождество.
В распахнутых куртках и без рукавиц совсем не холодно. Предпраздничное возбуждение, даже разделенное на двоих, захлестывает с головой. Они умудряются украсить деревце, не разбив ни одной игрушки и даже почти не сбив с еловых лап снег, который придает им особенно праздничный вид.
- Правда, здорово? - сияет глазами Сэм. - Жаль, что нет звезды, чтобы украсить верхушку.
- Погоди, - вскидывается Дин, - я сейчас.
Он опрометью несется обратно в дом, взбегает на чердак и, с трудом ориентируясь в темном помещении, хватает со стены самую светлую шляпу. Это дамская панама, из которой некрасиво торчит во все стороны потемневшая от времени солома. Зато она украшена несколькими разноцветными лентами - мятыми и запыленными, но все еще яркими.
Вернувшись к Сэму, Дин водружает шляпу на верхушку ели, и самая длинная ветка протыкает ветхую солому - теперь ее не снесет никаким ветром.
- Здорово! - повторяет Сэм.
- Теперь она похожа на ведьму, - фыркает Дин. - На старую каргу, обвешанную дешевыми украшениями.
На самом деле Дин так не считает, ему очень нравится украшенная ель, но он стесняется показать свои радость и волнение младшему брату, поэтому говорит намеренно пренебрежительным тоном.
- А мне нравится, - счастливо выдыхает Сэм и зябко поводит плечами.
- Пойдем, замерзнешь, - Дин берет голову младшего брата в захват и тащит его к дому.
- Пусти, - не слишком уж и сопротивляется Сэм, боясь спугнуть доброе расположение духа старшего брата.
Телевизор разговаривает сам с собой, а на столе накрыто нехитрое угощение: остывшая пицца, две банки колы и несколько апельсинов.
Сэм подхватывает тарелку с пиццей и идет разогревать ее второй раз.
Когда тарелка пустеет, а Сэм прилежно убирает стол, Дин зовет его смотреть комедию. Когда мелкий устраивается на диване рядом с ним, наконец, решается:
- Сэмми, с Рождеством, - он протягивает сахарную трость, завернутую в прозрачный хрустящий полиэтилен.
Сэм замирает на секунду, а затем, так и не взяв конфету, бросается к своей кровати, вытаскивает из-под нее рюкзак и что-то вынимает оттуда.
Вернувшись к Дину, он протягивает ему какую-то книгу.
- Что это? - машинально спрашивает Дин, чтобы разбить неловкость.
- С Рождеством, Дин, - сияет Сэм. - Это ежедневник, я весь год на него копил.
Это действительно красивый ежедневник на 1993 год в темно-коричневой кожаной обложке, застегивающейся на “молнию”. Листы в ней крепятся на блестящих металлических кольцах, а внизу каждой страницы размещена информация о событиях, произошедших в истории Соединенных Штатов в тот или иной день. Справа в кожаной петле лежит черная шариковая ручка, тоже украшенная хромированными кольцами. Кроме нее внутри есть несколько кармашков, и Дин ловит себя на мысли, что не знает, что будет в них хранить. Это очень крутой подарок - подобная книжка есть только у отца.
- Спасибо, Сэм, - скрыть восхищение в голосе не удается, да и не стоит - Сэм пристально наблюдает за реакцией брата и, похоже, чрезвычайно ею доволен. Он волнуется, и пока Дин исследует свое новое сокровище, с хрустом сгрызает конфету, не жалея зубов.
Дин не может не признать, что Сэм умеет выбирать подарки. Пустячный кулончик-божок, подаренный на Рождество два года назад, Дин не снимает даже в душе.
- Дин, “Один дома”! - прерывает его мысли Сэм и плюхается на диван. Дин кладет ежедневник рядом и тоже включается в просмотр комедии. Они дружно хохочут над приключениями забытого дома мальчика и неудачливых воришек. Дин с дивана кидает реплики-подсказки, из чего еще можно было бы сделать замечательные ловушки на мошенников.
Но Сэм не будет Сэмом, если не испортит замечательный вечер.
- Дин, расскажи о маме, - просит он по окончании фильма. - Расскажи, как вы отмечали Рождество.
Дин не любит эти расспросы. И сейчас он тут старший, и вся ответственность лежит на нем. За все - за праздник, за младшего брата, который уже не такой и маленький, за их с Сэмом жизнь, если вдруг отец не вернется с очередной охоты. О последнем даже думать страшно, он прекрасно знает, что в этом случае им не избежать вмешательства социальных служб. Представляя себе, как их разлучают, Дин начинает злиться.
- Не помню я, сколько можно тебе повторять! - рычит он и отталкивает от себя Сэма. - Топай спать, поздно уже.
Сэм не настаивает - покорно поднимается и плетется к своей кровати. Приглушив звук, Дин пытается смотреть еще один фильм, но мысли его все время перескакивают с давнишних обрывистых воспоминаний на Сэма. Глаза начинают слипаться. Дин выключает телевизор и тоже идет спать.
Сэм, как всегда, разметался по кровати, сбросив одеяло на пол. Прежде чем лечь, Дин укрывает брата, аккуратно подталкивая одеяло со всех сторон - к утру в доме станет прохладнее, и мелкий замерзнет. Потом идет к вешалке, вынимает из внутреннего кармана свою сахарную трость и, вернувшись к кровати, кладет ее под Сэмову подушку.
Когда он гасит свет, комнату освещает свет полной луны, отраженный от вездесущего белого снега, укрывшего все вокруг домика. И Дину видна верхушка елки за окном и разноцветные ленточки, лениво развевающиеся по ветру.
@темы: 14 круг
-
-
28.12.2012 в 16:46Это было волшебно. Меня просто укутало в Рождество. И ёлку-ведьму я практически увидела.
Автор, кажется, - Фэйри
-
-
28.12.2012 в 18:59-
-
28.12.2012 в 20:03labim, спасибо)))